Вероятно, среди верхушки партийной иерархии стали распространяться слухи о неизлечимой болезни Ю. Андропова, отсутствии конкретного руководства, о том, что повторяется ситуация, которая была в последние годы правления Брежнева. Видимо, Ю. Андропов хотел выяснить серьезность таких слухов, преданность своих сподвижников. Не думаю, что у него возникла мысль о том, чтобы вовремя передать бразды правления в другие руки, в частности своему ближайшему помощнику Горбачеву. Если бы это случилось, то партия и страна были бы избавлены от многих сложных перипетий борьбы за власть. Но власть тяжело завоевать, еще тяжелее с ней расстаться.
Другой штрих. Появляется письмо В. Чебрикову, бывшему тогда руководителем КГБ, за подписью Ю.С. Плеханова, начальника 9-го Управления КГБ (охрана руководящих деятелей государства) и еще одного сотрудника КГБ о необходимости более активного лечения Ю. Андропова. Это было по крайней мере глупо, учитывая, что лечение осуществляли около 20 ведущих академиков и профессоров страны. На консилиумах постоянно присутствовали представители КГБ, полностью стенографировались предложения, планы лечения, обсуждения. В. Чебриков хорошо знал наши дружеские отношения с Ю. Андроповым и все, что мы сделали для него за 16 лет, поэтому он без комментариев передал мне содержание письма. Зная Ю. Плеханова, его осторожность, дружеские отношения со мной, сейчас я почти уверен, что письмо было написано с подачи самого Андропова, чтобы было сделано все для его спасения. Тогда же он впервые заговорил со мной о бесперспективности своего положения. Это было в середине ноября 1983 года.
В ситуации с Брежневым для меня все было проще: я информировал о состоянии его здоровья Андропова, он — Суслова и, таким образом, ни моя профессиональная, ни гражданская позиция не страдала. В случае же с Ю. Андроповым я просто не знал, что делать, тем более находясь под постоянным «прессом» КГБ. Невольно помог сам Андропов. В начале ноября, видимо, под впечатлением разговоров о его несостоятельности как руководителя, он вдруг совершенно неожиданно для меня сказал: «Знаете, Евгений Иванович, мы с Вами давно близко знакомы, я знаю Вашу честность и попросил бы о моем тяжелом состоянии, о прогнозе болезни никого не информировать, в том числе и Горбачева. Я боюсь, что если сложившаяся ситуация станет достоянием многих, это может привести к обострению положения в ЦК. Если у Вас возникнет необходимость посоветоваться, обращайтесь только к Дмитрию Федоровичу, тем более что Вы его хорошо знаете». Я знал, что в Политбюро Дмитрий Федорович Устинов -единственный искренний друг Юрия Владимировича, преданный ему до конца. Я честно выполнил эту просьбу и никого, даже Горбачева, не ставил в известность об истинном состоянии Андропова.
