Еще при жизни Брежнева я как-то сказал Андропову, что вряд ли мы далеко уйдем, если страной руководят люди, у которых при компьютерной томографии мозга обнаруживается атрофия его коры. На это Андропов довольно резко ответил: «Если бы это было только у одного Кириленко. Посмотреть на некоторых других, так Вы не у одного обнаружите те же самые изменения».
Бедная Россия! Ее ничем не удивишь. Вот уже и в новые времена, во времена «демократии», у руководящих деятелей страны находят подобные изменения в мозгу...
Ю. Андропов прекрасно понимал значимость решения кадровых вопросов. Надо было создавать новое руководство партией и страной, которое было бы не только коллективом единомышленников, но и командой профессионалов. Четко представляя, что политическая стабильность, стабильность государства и общества в значительной степени зависят от того, будет ли накормлен и одет народ, он придает большое значение решению экономических вопросов, выходу страны из застоя и начинающегося кризиса. Именно с этой целью создается экономический отдел ЦК КПСС, во главе которого ставят Н.И. Рыжкова, молодого, прогрессивно мыслящего организатора промышленности, до этого работавшего заместителем председателя Госплана СССР. Чтобы придать значимость экономическому разделу работы партии, которым при прежних руководителях занимались очень мало, Рыжков на первом же пленуме избирается секретарем ЦК КПСС.
Признаком того, что Ю. Андропов намерен серьезно заняться укреплением кадров, и в первую очередь партийных, было отстранение от руководства организационным отделом ЦК КПСС, которое отвечало за кадровую политику, И.В. Капитонова. Андропов по роду своей деятельности в КГБ был прекрасно осведомлен об уровне подбора кадров на руководящие позиции в партии. Как в аппарате ЦК КПСС, так и на уровне республик и областей было немало карьеристов, людей случайных, с низким уровнем знаний и ограниченным кругозором, достигавших политических вершин по принципу клановости, связей, личной преданности вышестоящему начальству. За громкими лозунгами и призывами нередко скрывались серость и беспринципность. Именно эти кадры в конце концов погубили партию и страну.
Откровенно говоря, я был удивлен, узнав о назначении на должность руководителя отдела, определяющего кадровую политику, Е. Лигачева, хотя хорошо знал его как прекрасного организатора, человека, полного энтузиазма, в жизни скромного и честного. Может быть, мое впечатление тех лет обманчиво, но в те времена Томская область, которой он руководил, жила «под знаком Лигачева». Удивлялся я решению Андропова и радовался его принципиальности потому, что знал сложность отношений Лигачева с Брежневым, Сусловым и некоторыми другими членами Политбюро. Мне казалось, что в Томске он находился в почетной ссылке. Во время прогремевшей поездки по Сибири Брежнев даже не вышел из поезда, чтобы встретиться с Лигачевым. Особенно тяжелая для него обстановка сложилась перед XXVI съездом КПСС. С подачи Суслова ему предложили пост посла в Венгрии. Помню, расстроенный Лигачев, который не хотел оставлять свою работу, советовался, как ему быть в сложившейся обстановке. Зная состояние Брежнева, я порекомендовал обратиться к К. Черненко, который по своей натуре был отзывчивым и добрым человеком. Я позвонил ему и рассказал о болезни жены Лигачева, которой могла повредить перемена обстановки и климата. Трудно сказать, что сыграло свою роль, но он остался в стране.
