— Вполне, — кивнула Энни. — Марк часто рассказывал о себе?
— Не очень. Он предпочитал слушать. И отлично умел это делать. Ему можно было рассказать абсолютно все. Когда я в феврале рассталась со своим парнем, почти неделю изводила Марка своим нытьем, а он терпеливо слушал и даже не жаловался. Он здорово тогда мне помог.
— Вы говорили, что в последнее время он как-то странно себя вел. Не знаете, почему?
— Нет. Мы в эти несколько недель мало общались. Никак не могли выкроить свободную минуту, дел было по горло. Но он все равно бы мне ничего не рассказал.
— Марк вообще когда-нибудь делился своими проблемами?
— Редко, он был очень сдержанным человеком. Но иногда, — Мария поднесла руку к лицу, пряча улыбку, — когда мы чересчур уж напивались, он со мной откровенничал.
— Что вы с ним обсуждали?
— Да ничего особенного. Жизнь, какие-то его переживания, мечты, цели.
— Нельзя ли об этом поподробнее?
— Вы ведь знаете, откуда Марк родом? Из Барнсли. А его отец был шахтером.
— Да-да, это нам известно.
— Так вот, Марка это страшно угнетало. Он был единственным ребенком в семье и полным разочарованием для отца. Тот был шахтером, настоящим мачо. Играл в регби и все такое прочее. А Марк в спорте не преуспел. Он вообще был равнодушен ко всем этим играм и состязаниям. Зато неплохо учился.
— Что можете сказать о его матери?
— О, маму Марк обожал. Мог рассказывать о ней часами. Но вообще-то она его предала.
— Как?
— Марк говорил, что она была очень красивой, артистичной. Очень чуткой и восприимчивой. Выступала в любительском театре, читала стихи, водила Марка на концерты классической музыки. А отец над ними насмехался. Издевался над Марком, обзывал его маменькиным сынком. Похоже, папаша был запойным алкоголиком. В общем, в конце концов мать Марка этого не выдержала и сбежала. Марк, тогда десятилетний мальчишка, чуть с ума не сошел от горя. По-моему, он так и не оправился от этой потери. Рассказывая мне о том дне, когда она ушла, он не мог сдержать слез.
— Бросила сына, оставив его с жестоким и пьющим отцом? — не поверила своим ушам Энни.
— Ужас, правда? Но, видимо, она завела роман на стороне, и ее новый муж не пожелал видеть в своем доме чужих детей. Они сбежали в Лондон. Марк не все мне рассказал, но одно я знаю наверняка: эта история надолго выбила его из колеи. Он страшно любил свою мать и так ее и не разлюбил. Но вот за то, что она ушла, Марк ее возненавидел. Мне кажется, именно из-за нее он так тяжело сходился с людьми, никому не доверял. Боялся, что его опять вот так бросят, даже не попрощавшись. Тем радостнее было видеть, как хорошо у них все с Лоуренсом. Они осторожничали, это правда. Но точно души друг в друге не чаяли.
