«Чортова батарея» блестела чистыми, протертыми маслом боками баллонов, золотистым сиянием медных трубок. Крышки баллонов были открыты, форсунки и распылители разобраны. На столике рядом с установкой лежали испачканные жирными отпечатками пальцев листки с эскизами, схемами.
Лаптев, потупясь, молчал.
Из-под крайнего баллона выполз дядя Вася. Он держал в руках массивный, покрытый сажей патрубок.
— Тихон Петрович, ты куда пропал?
Лаптев быстро подошел, принял патрубок, помог мастеру подняться.
Увидев Елену, дядя Вася ласково заулыбался.
— А-а… — начал было он и осекся, рассмотрев обиженное лицо молодой женщины.
— Ты чего, Лена? — встревоженно спросил он ее.
— Что же это вы тайком от меня тут делаете?
— Видишь ли…
И Лаптев рассказал Елене о том, как сильно поразил его массовый брак коничек, какая досада и чувство вины овладели им, когда он впервые увидел изъеденные окалиной детали.
— И вот, понимаешь, Лена, — все более оживляясь, взволнованно рассказывал он, — я сознавал, что именно я, Лаптев, не виноват в этом погубленном труде. Не я составлял технологию закалки, устанавливал режим ее, все это делали другие инженеры. И все-таки мне было неловко, стыдно! Ведь я тоже инженер! И они, — кивнул Лаптев на калильщиков у печей, они и с меня вправе требовать такой технологический процесс, который исключал бы всякую возможность брака.
Видно было, что Лаптев задел в душе Елены Осиповны какое-то особенно чувствительное, давно наболевшее место. Глаза ее блестели, губы вздрагивали.
— Если бы вы знали, Тихон Петрович, как я измучилась с этим браком! Ведь я рабочим в глаза смотреть не могу. А чем я могу помочь? — дрогнул ее голос. — Я еще всего только год работаю! Вот Капитолина Кондратьевна двадцать лет работает и то ничего не может сделать.
Помолчав, Елена нетерпеливо спрашивает:
— Что же вы теперь задумали?
— Понимаешь, Лена, все дни, что мы тут с тобой поодиночке караулили эту печь, я искал мысленно выход. Перерыл всю библиотеку, пересмотрел всю литературу — и нашу, и заграничную. Ведь ясно же, что проблему закалки коничек нельзя решить нашими дежурствами у печи.
— Да, но пока мы дежурим — брака все-таки нет.
— Что из этого? — усмехнулся Лаптев. — Во-первых, я уверен, что это до поры до времени. А во-вторых, какая же это работа, когда два инженера караулят одну неустойчивую точку технологического процесса. Во что превратился бы наш завод, если бы все инженеры вместо того, чтобы совершенствовать технологию, взялись, как мы, охранять ее несовершенство?
