Куо направился к выходу. Я наблюдал, как он идет. Хорошая походка. Руки двигаются свободно, кисти расслаблены, ступает неторопливо, как бы взвешивая каждый шаг. Один из телохранителей заговорил с ним, Куо легким поворотом головы дал понять, что слушает. Его можно было бы принять за президента банка, покидающего конференц-зал. Он исчез в дверях. Я решил, что пока хватит. Если он не придет сюда завтра, с помощью Пангсапы я смогу его найти и продолжу свои наблюдения.
Первое, что я сделал следующим утром, это позвонил Варапхану и сказал, что мне нужен гелиотроп, и как можно скорее. Звонок Ломана раздался через час. Когда мы с ним вновь встретились на Сой-Суэк-3, он показался мне чем-то настороженным.
— Мне доложили, ты собрался улетать, — сказал он.
— Я остаюсь.
— Почему передумал?
— Ты знаешь, кто вчера объявился в Бангкоке?
— Пангсапа сказал мне.
— Но что заставило тебя с ним встретиться? Я считал, ты не намерен этого делать.
— У меня не было подобного намерения, ты прав. Но когда мне сообщили о твоей выходке, я решил выяснить, не раскопал ли он что-нибудь.
— Мне до чертиков надоело пытаться разыскать тебя, Ломан, и мне крайне не по душ£ пришелся проф-осмотр в посольстве. Кто эта женщина?
Он изобразил любопытство.
— Но в посольстве работает не одна женщина.
— В аппарате атташе по культурным связям. Кто она? Эм-Ай-6, или Безопасность, или кто?
— Ты, наверное, имеешь в виду Винию Мэйн.
— Она в нашей группе?
— О нет.
— Хорошо. Тогда передай, чтобы не стояла у меня на дороге. Устроила проверку, а потом еще и проследила. Не нравится она мне. А теперь послушай: задание я понимаю, но на моих условиях. Дело не твоего профиля, Ломан, но ты втянул Бюро; втянул сразу же, как только этим дельцем запахло, потому что оно сулит тебе очередную блестящую побрякушку на грудь, сознайся? — Я внимательно наблюдал за его лицом. — Если во время Визита что-то где-то разладится и я должен буду остановить Куо, наверху, я уверен, зазвенят медали, а что я о них думаю — тебе известно. Но кто-то же эту медаль поймает, раз ее бросят, а ты уже всех в очереди растолкал — посмотрите, как же, направляющий директор по линии Бюро, все предвидел и организовал.
Ломан сидел совершенно неподвижно, только глаза его сверкали. Сверкали ненавистью.
Я продолжил:
— Но это ладно. Я добиваюсь, чтобы ты понял одну вещь. А именно — то, что я работаю не на тебя. Я работаю на него, ясно? Мне неприятно думать, что приличный и порядочный человек ради дела оставляет жену и ребятишек и может схлопотать за это пулю в лоб, — будь это молочник с соседней улицы или сам король Гонконга. Итак, мои условия.
