Соня откусила пирожка, села кусочек и страх ее разбирает. „Что-то будет! Куда иду? Вверх или вниз?" Она подняла руки под головой, щупает вверх или вниз она уходит? Что за чудеса! Голова на месте, никуда не уходит! Странное, однако, дело!- думает Соня. От пирогов, правда, никогда ничего не бывает особеннаго; но за это время с нею было столько диковиннаго, что ее словно озадачило, и даже несколко обидело, что с нею не делается ничего особеннаго. Она опять принялась за пирог и дочиста съела его.
Слёзная лужа
„Чуднее и распречуднее”, закричала Соня! От удивления она даже путалась в словах, и выражалась как-то не по-русски. „Вот тебе раз! Выдвигаюсь теперь, как самая большущая подзорная труба! Стой, ноги, куда вы? Никак надо проститься с вами!” И действительно, Соня, нагнувшись, едва уже видит ноги, так оне вытянулись и далеко от нея ушли. „Ну уж теперь никак не достану обувать их, разсудила она и вдруг стукнулась головой о потолок — она вытянулась чуть не на сажень. Она проворно схватила со стола ключик и поскорей к садовой дверке. Бедная Соня, опять неудача!—В дверь не пройдет. Только растянувшись во всю длину, она могла приложиться к ней одним глазом и заглянуть в сад; но пройти—куда при таком росте! не выдержала тут Соня, опять расплакалась.
„Постыдилась бы себя, коли других не стыдно! Такая большая, да плачет" (и подлинно большая!). „Ну, будет, сейчас перестань, слышишь!” Ни увещания, ии угрозы, ничего не помогает; Соня плачет, рыдает, разливается; в три ручья текут у нея слезы, собираются в порядочно-глубокую лужу, и захватила эта лужа уже с пол залы. “Ужь не заколдовал ли меня ночью колдун, или волшебница!" подумала Соня. „Дай вспомню, было ли со мною что-нибудь особенное нынче утром? Да, будто что-то было не как всегда. Ну, положим, я стала не Соней, а кем-то другим, так куда же девалась настоящая Соня, и в кого я обернулась?"
Соня стала перебирать всех ей знакомых девочек, не узнает ли, в которую именно она обернулась. „Ужь не стала ли я Аней?—Нет, не может быть: у Ани волосы длиннее моих и вьются, а мои совсем не вьются. И Машей я не стала—я учусь хорошо, и уже много знаю, а Маша учится дурно и иичего не знает. Однако с моей головой как будто что-то неладное делается!... Попробовать разве припомнить, знаю ли я впрямь все, что знала. Ну-ка: 4 х 5 =...12: 4 х 6 =...13; 4 х 7 = ... Сколко бишь?... эдак, пожалуй, и до 20-ти не досчитаешь.... Ну, да что таблица умножения —это не важно! Посмотрим, как из географии: Лондон — столица... Парижа, а Париж?..—столица Рима, а Рим?... Ну, поздравляю, все вздор!.. И вправду не обернулась ли я в Машу? Попробую, как со стихами. Ну-ка: „Птичка Божия не знает!" Соня сложила перед собою руки, как привыкла за уроком, и начала. Голос ея в этой пустой зале казался глухим, хриплым, будто не своим, а слова все выходили навыворот, и никак она не сладит с языком:
