– Да не, гуляем, расслабься, – ответил Голицын, – и не закрывай мне своего голубоглазого друга, а то я не вижу, что он там за твоей спиной вытворяет.
– Ты чего такой напряженный, старший лейтенант? У вас свои дела, у нас свои. Раскланялись и разбежались. Так?
Чтобы снять напряжение, Диденко спросил:
– И много там платят, в легионе?
– На жизнь хватает, не жалуюсь, – ответил успевший родиться в СССР и резко сделал шаг в сторону.
Европеец присел на одно колено и выстрелил из пистолета, выхваченного из кобуры, висевшей на бедре. Но за мгновение до этого старший мичман, несмотря на тяжеленную амуницию на нем, оторвался от земли. Блин! Голицын такое только в «Матрице» видел! Старый вояка пролетел мимо Поручика, оттолкнулся от противоположной стены, и прокручиваясь вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов расстрелял длинной очередью и одного и другого
– Член те в жопу, сынок, – прокомментировал поступок азиата Диденко, вновь включая гравитационное поле.
Схватка длилась полторы секунды.
– Это было шедеврально, – прокомментировал действия старшего мичмана продолжающий находиться в легком аховом состоянии Голицын, снимая с плеча убитого офицера снайперскую винтовку. Понюхал ствол. Кислый, тяжелый дымный химический запах сгоревшего пороха, остающийся в канале ствола после выстрела, не спутать ни с чем. Явно из оружия недавно велась стрельба.
– Знаешь, что это? – тряханул снайперской винтовкой Голицын, глядя на мичмана.
– Судя по стволу, 7.62. Пуля, которая убила Кривошеева, тоже была 7.62, а больше я тебе ничего сказать не могу, – обиделся Дед. – Все знать нельзя.
– Не кисни. Я тоже не знаю, что за штуковина. Пошли Татаринову снесем и доложим, он нам расскажет, что это. Судя по всему, французики, или кто они там, теперь с нас не слезут.
Голицын перешел на заранее определенную частоту и сообщил командиру о нейтрализации снайпера. Не исключено, что противник сканировал все радиочастоты, поэтому трепаться в эфире было себе дороже. Легионеры могли быстро понять, о чем идет речь, благодаря опять же «нашим людям», и поэтому приходилось выражать свои мысли не напрямую, а иносказательно.
– Кефир купил, иду домой.
Напряжение немного сошло. Диденко поспешил подколоть:
– Ты бы еще сказал: «Бабу трахнул, иду за пивом», – куда лучше звучит.
Ничего не придумывая, они вернулись той же дорогой, что и пришли. Прибыв на склад, доложили командиру о проделанной работе, предъявив в качестве доказательства трофей.
