– Серов, – позвал майор, – что там вокруг нас, ну-ка посмотри в свой волшебный ящик. Бойцы! Занять круговую оборону, стрелять на поражение, – отдал приказ и подошел к своему связисту, по ходу дела докладывая Татаринову:
– Спасибо, Татаринов, толковый у тебя сапер. Как минимум нам задницы не поотрывало. Слышал, как громыхнуло?
А в это время Татаринов с тревогой ждал приближения ночи, потому что ночью проконтролировать периметр корабля они не смогут физически, отчего становилось не по себе.
– Да, слышал. Все целы?
– Все.
Кривошеев связался с тумбу-юмбой и доложил президенту, что контроль над складом установлен, и о том, что боевики отступили.
Президент с радостью воспринял эту новость и пообещал прислать национальную гвардию на помощь сразу же, после того как они уладят все вопросы с боевиками внутри города.
Действительно, с улиц столицы Джибути, которая срослась с портом еще во времена владычества Франции, доносились одиночные выстрелы, иногда перемежающиеся автоматными очередями.
Не успел народ распределиться по позициям, водички попить, выкурить трубку мира, кто охочий, как на дорогу к складу со стороны берега вывернула из-за контейнеров легкая бронированная машина с французским флажком на антенне. Двое рядовых слева и справа от ворот посмотрели друг на друга. Один спросил:
– Это что такое?
Второй:
– Международная панорама начинается.
Бронированный автомобиль проехал мимо маленькой бойни, которую устроил Голицын с напарником, трупы убирать никто не спешил, и остановился метрах в ста от склада. Из машины с белым флагом в руках вышел француз и, сделав шаг по направлению к часовым у ворот, остановился.
Поручик, положив руки на автомат, кивнул в сторону приближающегося европейца:
– Глянь, Бертолет, какие к нам высокие гости пожаловали, видать, надоело сверху фотографировать, решили лично поучаствовать.
– Сейчас будет нам телок и выпивку предлагать, – выдвинул гипотезу сапер.
Кривошеев пошел встречать гостей. Приказав Серову идти с ним и находиться в метре позади, сомневаясь, что разберет хоть слово из картавого потока.
Майор французского легиона был удивлен, увидев напротив себя человека в таком же звании. Прежде чем начать разговор, он некоторое время пялился на звездочки старшего офицера, видимо соображая, в каком тоне ему вести предстоящей диалог.
Нам прибыли зачитать ультиматум, понял Кривошеев, как только француз открыл рот. Слова не важны, важен тон. А он был уничижающе пренебрежительным. Так иногда со злой дворовой собакой разговаривает человек, отдавая ей колбасу за проход без укусов: «Ну что, сука, сожрала? Теперь вали отсюда».
