Это загадка. Зачем человеку видеть только беду, вовлекаться в общественную тусовку вечного дележа благ и полномочий, кучковаться в бессмысленной борьбе за власть, которая и при победе одних над другими ничего не изменит?
– Разве вы не можете жить в стороне от «забороносцев», как вы говорите, свободной жизнью?
Тео нетерпеливо прервал:
– А кто ж нам даст жить в стороне? Ты что?
– Дышать ворованным воздухом? А как же нищий народ?
Сказавшая это девушка с тонким золотым обручем на волосах выше лба, в длинном балахоне-платье, перевязанном пояском на тонкой талии, как бы отстранилась в независимой позе.
Она была совершенной красавицей, с необыкновенно изящной фигурой и чистым лицом, как из куртуазной картинки. Но смешные конопушки на носу делали ее домашней.
Ее звали Ильдика.
От «неоградных» пахнуло чем-то знакомым, естественной средой, как в саду, где не надо напрягаться и мысли текут свободно, не ограничиваемые заботами о выживании.
Когда я пришел в мое убежище, старик посмеивался.
– Е, как? Интересно, как встретили девственный ум?
– Я говорил то, что думал. Но почему-то все ржали, как лошади. Только Общество не оград, кажется, понимает меня.
Старец засмеялся.
– Ильдика? Будь внимательным, к ней чувствует симпатию сам шаньюй.
Я покраснел.
– Ну, и что?
– С виду ти, момче, наивный. Но нещо в тебе есть.
– Что?
Если бы я мог вспомнить, что. Но чувствовал расположение снисходительного старца.
* * *
Особенно интересовался мной коротконогий «свободный художник», делающий «жареные» видеопередачи, со зверской решительностью на лице, которого называли Савел (кратко от «Савелий»). Он умел мгновенно превратиться во внимательного собеседника, и тогда исчезала его показная наглость, хотя его неискреннее лицо настораживало. Чем я его привлек, не знаю.
– Ты у кого остановился? – спросил он, как будто собирался помочь.
– У старого Прокла.
– А… У нашего святого. Пророка и совести нации.
– Разве? – удивился я. – Не знал.
Я хотел понять, что это за страна, и расспрашивал Савела.
Как он успел рассказать, эта страна происходила из древних народов исчезнувшего государства, которых объединяли гунны. В их состав входили многие восточно-сибирские, тюркоязычные и монголоидные племена, угры, сарматы, и народы Ближней Европы: булгары, остготы и даже славяне анчийцы (нынешние украинцы). Гунны кочевали по землям и не имели своего места. Работать на земле они исторически еще не умели (или не желали) и, чтобы выжить – что делали? угадал! – видели своей благородной задачей освободительную борьбу от пищи и одежды встреченных на пути племен. Отчего государство развалилось, и наиболее непримиримые вынырнули на этой земле и возродили государство гуннов. Это была славянская ветвь.
