— Она все глотает. Веревки, мячи, канаты, даже живых змей. Что ей стоило проглотить один маленький пакетик, — чуть не плача, сокрушался мужчина.
— Но тогда она уже должна быть мертва, — несмело вставила Дубровская. — Я, конечно, не специалист, но мне кажется, что такое невозможно.
— Эй, герой! А ты уверен, что этот пакетик вообще был в этой коробке? — подозрительно спросил Дед Мороз.
— Какая правильная мысль! — подала голос Марго. — Дайте, я вас расцелую, дедушка, — сказала она, протягивая руки к Морозу.
Тот еле вырвался из ее объятий, поправляя съехавшую на сторону бороду.
— Хватит с меня этих нежностей! — гаркнул он, но, встретившись взглядом с огромной женщиной, осекся. — Надо что-то решать!
— А что решать? — удивилась Елизавета. — Наркотика нет, и возникает вопрос, был ли он вообще? Кроме того, позвольте спросить вас, господа, на каком основании вы удерживаете здесь мою клиентку?
— Но не мог же героин просто раствориться в воздухе! — негодующе воскликнул следователь.
— Не знаю, но если вы начнете в суде говорить про то, как бедная девушка проглотила у вас на глазах дозу героина, достаточную для того, чтобы отправить на тот свет нескольких быков, обвинение вряд ли выиграет это дело, — насмешливо произнесла Дубровская.
— Ваша бедная девушка весит, как эти быки, — пробормотал следователь. — Я не знаю, может, стоит пригласить эксперта, чтобы выяснить, сколько граммов зелья необходимо, чтобы сбить с ног эту… — он пытался подобрать слово, — … эту массу? Взять на анализ мочу…
— Нет, ну нам все равно придется это как-то объяснять! — вклинился Дед Мороз, чрезвычайно досадуя по поводу отсутствия здравого смысла в головах его подчиненных.
— А может, — подала голос одна самая молоденькая Снежинка, должно быть, секретарша. — Может, под Новый год на самом деле случаются чудеса?!
Наступило долгое молчание…
* * *
То, что чудеса все-таки случаются, Марго убедилась на следующие сутки, когда увидела снег не через зарешеченное окошко своей камеры. Она поймала в ладонь несколько снежинок и, ощутив кожей их прохладную влагу, поняла, что жива. Солнца не было видно. Мир окутало ватной пеленой. Но в ее груди беспокойной птицей билось сердце. В нем не было мести. В нем была гулкая пустота. И Марго была совершенно свободна!
В витрине книжного магазина сверкала праздничными огнями елка, а перед глазами усталой бледной женщины уже разливалось багрянцем новогоднее зарево далекого Парижа. Она поедет туда на гастроли! Анри Перье получил приглашение, и «Крошки а-ля Рюс» сорвут аплодисменты на французской сцене. Пусть «Мулен Руж» содрогнется под тяжестью их красивых тел! Париж — вечный город любви. Кажется, так говорил ей старина Анри. Кто-кто, а ловкий француз всегда знал, где стоит лечить душевные раны…
