— Поэтому когда я сменил Чарли, он прошел по побережью до Пеликанового рифа, а потом вернулся обратно по улице и засек номерной знак на машине…
— И проверил его через автосправочную, — сказал Ник.
— И узнал имя и адрес человека, которому принадлежит эта машина, — сказал Чарли, ухмыляясь.
— Она зарегистрирована в Сент-Пите, — сказал Ник.
— Что означает, что они не местные и остановились здесь в каком-нибудь мотеле…
— И у нас есть возможность отыскать их, даже если их и не сцапают с поличным в доме Пэрриша…
— Если только они не спят прямо на побережье, что, судя по их виду, весьма вероятно.
— Как его зовут? — спросил Уоррен.
— Артур Нельсон Хэрли, — ответил Чарли. — Только я не могу вам сказать, тот ли это, который весь в черном, или это рыжий. — Его ухмылка стала еще шире. — Это оттого, что я всего лишь плохонький старый любитель, вы же понимаете.
— Давайте-ка снова позовем эту маленькую девчушку и попросим у нее еще немного пивка, — сказал Ник.
А ВОТ И ТОТ САМЫЙ МУЖЧИНА ПОМЯТЫЙ,
ЦЕЛУЕТ ОН ДЕВУШКУ, СТРАХОМ ОБЪЯТУЮ…
В телефонном справочнике Калузы, на его желтых страницах были номера сорока девяти гостиниц и двухсот шестнадцати мотелей. В понедельник утром, восьмого февраля двое мужчин, работавших на юридическую фирму «Саммервилл и Хоуп», поделили между собой гостиницы и мотели и принялись обзванивать их.
Двадцатипятилетний Эндрю Холмс работал со списком мотелей. Он имел докторскую юридическую степень, полученную в Мичиганском университете, а в конце июля собирался сдавать экзамены в адвокатуру. Фирма «Саммервилл и Хоуп» платила ему сорок тысяч долларов в год за работу в качестве помощника юриста. Фирма также обещала немедленное повышение оклада до пятидесяти тысяч в год, когда его примут в адвокатуру. Если бы Эндрю захотел остаться в Нью-Йорке, он смог бы начать с шестидесяти — семидесяти тысяч баксов в год, потому что сдал экзамены с отличием и был редактором «Юридического обозрения». И вот теперь, в этот дождливый понедельник, он сидит здесь, во Флориде, непрерывно набирая номера телефонов и любезно прося позвать Артура Нельсона Хэрли.
В наружном вестибюле Синтия Хьюлен за своим секретарским столиком работала по списку гостиниц, который был значительно короче, и прерывалась только для того, чтобы отвечать на звонки из города. С того места, где она сидела, скрестив свои восхитительные ножки, в большие окна вестибюля ей было отлично видно, что происходит на улице. По тротуарам барабанил дождь, он струился по водостокам, заливал полотно дорог. Она еще никогда в жизни не видела такого сильного дождя. Она родилась и выросла в Калузе, теперь ей было двадцать пять, и никогда еще, ни разу, не было такого настойчивого, обильного, непрерывного, кажущегося вечным, проклятого дождя. А Синтия обожала солнце и старалась не пропустить ни малейшей возможности позагорать на побережье или в лодке. Но загар начинал блекнуть. Она заметила это, когда потянулась к трубке телефона. Посмотрела на свою руку, повернула ее: да, ее загар определенно сходил. Она вздохнула, сверилась со списком гостиниц и стала набирать номер прибрежного клуба «Край полумесяца» в Сабал-Кей, когда на ее пульте вспыхнул огонек — звонили из города. Она нажала кнопку и сказала:
