Я всегда любила собак, а попав сюда, успела за ними соскучиться. Здесь не было животных; здесь даже птицы не летали… Увидев меня, собака завиляла хвостом: наверное, хотела познакомиться, но хозяин не выпускал поводок из рук. Я подошла и погладила её. В мире живых я, возможно, не тронула бы собаку, не спросив хозяина; но я была мертва и не считала нужным церемониться: какая спящему разница, спрошу я его или нет?..
Я протянула руку и коснулась рыжей шелковистой шерсти… Пёс обрадовался и попытался лизнуть меня в лицо; но хозяину это не понравилось. Он разразился гневной тирадой… Впрочем, «гневная тирада» – чересчур мягкое название для его вдохновенной речи. Он кричал и бранился так, что у меня закладывало уши… И тогда я решила его припугнуть; ведь недаром же я кое-чему научилась у Полиморфы – духа, меняющего облик… Я потянулась вверх и стала стремительно увеличиваться в размерах. Секунда – и я стала выше, чем здание школы; моё тело покрылось клочьями чёрной шерсти, а во рту выросли клыки.
Директор изумлённо смотрел, как нахальная девчонка, без разрешения погладившая его пса, превращается в нечто огромное, бесформенное и лохматое, с горящими красными глазами и когтистыми лапами… Наверное, это был один из самых страшных снов в его жизни.
Одна из лап потянулась к спящему, зажала его в кулак и посадила на крышу; с минуту он сидел там, испуганно хлопая глазами, а потом исчез: наверное, проснулся. Когда спящие просыпаются, в нашем мире они исчезают, словно растворяются в воздухе… Собака тоже пропала: возможно, она была духом, из тех, что принимают облик родных и знакомых и приходят к живым в их снах; а может быть, она просто проснулась, разбуженная своим хозяином…
«Наверное, Полиморфа права: это весело – пугать живых», – подумала я и, на прощание разразившись громовым хохотом, вернулась в школу, предварительно превратившись в себя – девочку-подростка с длинной косой, в новенькой школьной форме с белым воротничком, – типичную отличницу.
В тот день я больше не успела никого напугать. Меня отвлекли другие дела. У нас было много уроков, а кроме того, в нашем классе появилась новенькая.
Новенькая… Я сразу даже и не запомнила, какая она. Какая-то неприметная, рыжая… Как рыжая может быть неприметной? Да запросто. У нас все цвета блекнут. Небо над городом всё время серое; серые стены, серый асфальт… Впрочем, новенькая была, наверное, всё же не ярко-рыжая, а скорее каштановая с рыжиной, насколько я могла судить при нашем тусклом освещении. Но, когда она стояла у окна, в её волосах вспыхивали и гасли оранжевые искры, каждая – как маленькое солнце…
