Татьяна работала на молочной ферме дояркой, а "никаких карточек ей не полагалось" Какие карточки в совхозе? Карточки были только в городах, в промышленных центрах. А в деревнях, в совхозах до войны и магазинов-то чаще всего не было. За шилом или мылом ездили в райцентры
Хорошо, работала Татьяна на ферме, а где они жили? Это изображается так: "Поселили их в телятнике, но обещали землянку". Да почему же? Ведь в Казахстане войны не было, дома не рушились под бомбами, не горели под снарядами. С какой стати тут землянка? Неужели для женщины с тремя малыми детьми не нашлось комнатушки?
И продолжает: "Вот-вот должна была помереть обитательница землянки, такая же ссыльно-поселенка; каждый день посылали шестилетнего Вовку, он приходил и спрашивал: "Тётенька, вы ещё не померли?" - "Нет ещё, приходи завтра". Это смачный юмор всемирно известного знатока творчества Чехова. А кто посылал мальчика? Мать, конечно.
Но вот старушка умерла. И совхоз похоронил её? Ничего подобного. Совхоз решил сэкономить. Татьяну с детьми "вселили в землянку на условии, что она покойницу похоронит" Господи, какая же мерзость - и сколько её! - может помещаться в черепной коробке человека и в его грудной клетке
И вот вам сцена похорон, как на фронте, даже без гроба: "С помощью двух соседок Татьяна повезла на ручной тележке тело на кладбище. Она впряглась в ручки-оглобли, одна соседка подталкивала тележку, то и дело застревавшую в жирном степном чернозёме, другая придерживала завернутое в мешковину тело, но тележка была маленькая, и оно всё время скатывалось в грязь, мешок стал чёрный и липкий" А сзади плелись по черной грязи - Зачем? Для комплекту - все трое детей.
Ну, вроде бы уж дальше некуда. Нет, у писателя есть ещё ресурс. "Вскоре тётя Таня не ответила на притязания заведующего фермой, и семью из землянки снова выселили в телятник". Завфермой и жильём ведал? И никто в конце войны не дал ему по морде, как Татаев неизвестному мерзавцу?
И это бесконечное издевательство, глумление, скотство над женщиной и тремя её детьми творится на глазах всего совхоза, и никто, ни один человек не помог, не поддержал, не защитил, даже гроб для старухи не смастачил. Знаток Чехова, как видно, и не соображает, какими зверюгами он изобразил десятки или сотни людей этого казахского совхоза. А вы спрашиваете, кто вражду между советскими народами посеял, кто Союз развалил.
И дальше: "Всю (с 41 года?) войну и десять лет после тётя Таня проработала на ферме, без выходных и отпусков". Конечно, Дафнису и Хлое некогда было читать, например, того же Солженицына. Так спросили бы у солжеведки Людмилы Сараскиной, что ли, или у вдовы покойного, как там у него обстояло дело с работой и отпусками на фронте и в лагере. Надеюсь, они не утаили бы, что даже на фронте он дважды получал отпуск и за полторы тысячи верст ездил домой в Ростов-на-Дону. Да еще жена приезжала, гостила, и под бомбами да снарядами они читали вслух "Жизнь Матвея Кожемякина" Горького, а потом он писал, а она переписывала его шедёвры. А тут даже в мирное время десять лет - ни одного отпуска!
