Тут возникает новый вопрос: почему же трибун, если уж он получил приказ об аресте еврея, вместо того, чтоб доставить арестованного во внутреннюю римскую тюрьму (такие тюрьмы в городе имелись), передал его у дома первосвященника еврейской страже?
Ответ, по Коэну, может быть один: Синедрион сумел как-то уговорить римлян — отдать им Иисуса на эту одну ночь. До утра, до суда. Зачем?
По моему, М. Хейфеца, жизненному опыту, ответ может быть таким: сам Пилат был почему-то заинтересован, чтобы ночь, предшествующую суду, подсудимый подвергся предварительной обработке у самых авторитетных, «своих», евреев, входивших в состав Верховного суда и в то же время постоянно поддерживавшими контакты с римской оккупационной властью.
Далее «адвокат евреев» проверил версию ночного заседания великого Синедриона. И находит в описаниях евангелистов огромные противоречия — впрочем, не он был первым: как упоминалось выше, и «библеисты», и российские «научные атеисты» давно педалировали на этих картинках наше юношеское внимание. Но, собранные Коэном все вместе, в куче, эти противоречия действительно производят сильное впечатление.
а) Великий Синедрион «Семидесяти Одного» вообще не занимался по своему статуту уголовными делами: он считался законодательным органом, своего рода еврейской палатой лордов. Если же это был не Великий, а Малый Синедрион «Двадцати трех», то он, действительно, имел право разбирать уголовные дела, но:
б) ему запрещалось проводить судебные заседания вне особого зала (Тесаного Камня), расположенного в помещении самого Храма. Между тем, по свидетельству Евангелий, суд проходил в частном жилье — в доме первосвященника.
в) Разбирательство уголовных дел запрещалось суду вести ночью: его следовало начинать и закончить до захода солнца.
г) Разбирательство уголовных дел по закону никогда не производилось ни в праздник, ни в канун праздника.
д Подсудимый не мог быть осужден по собственному показанию, либо по признанию им совершения преступления.
е) По преступлениям, караемым смертью подсудимый мог быть осужден лишь по показаниям двух «законно квалифицированных», как выразился Х. Коэн, свидетелей.
ж) Более того: человек не мог быть признан виновным в караемом смертью преступлении, если два законно квалифицированных свидетеля не предупредили его заранее, до совершения преступления, о преступности его поступка и о мере наказания за него. «Незнание закона было хорошей защитой обвиняемому и верно служило ему до того, пока обратное правило не было твердо установлено», — замечает Коэн.
