— Ты все еще хочешь, чтобы я официально вошел в руководство аукциона? — Рорк покачал головой. — Сейчас не время для этого.
— Не глупи, теперь, когда дядя Рутерфорд ушел от дел и занялся непонятно чем, ты нужен нам как никогда. К тому же у тебя такие же права на аукцион, как и у меня.
— Ты, кажется, забыл, что я незаконный сын, — напомнил Рорк. — Или, проще говоря, черная овца в семье.
— Я уверен, если бы у отца была возможность, он бы женился на твоей матери. Ведь он так ее любил.
— Ты этого не знаешь, — возразил Рорк. — К тому же нет никаких доказательств тому, что он действительно мой отец.
Рорк никогда не связывался с древностями, если не мог точно установить их подлинность, и уж тем более он не собирался заявлять, что он сын Эдварда Ваверли, без подтверждения со стороны матери.
— ДНК тест…
— В лучшем случае докажет, что мы родственники. Например, кузены. — Рорк понял, что сморозил глупость, еще до того, как Ванс успел ответить.
— То есть ты думаешь, что твой отец — Рутерфорд?
— Я не знаю. И именно поэтому не собираюсь делать никаких публичных заявлений.
Сонная Элизабет покачалась с пятки на носок в ожидании лифта. В пятницу в семь часов вечера в офисе «Мероприятий Джози Саммерс» уже давно никого не было. Одни работали на всевозможных вечеринках, а другие разошлись по домам и любимым барам еще в пять часов.
Сегодня явно не ее день. Ведь ей не только достались трудные клиенты, которые требовали от нее совершенства, но при этом сами не могли решить, чего они хотят, да еще этот разговор с мамой. В честь Дня благодарения у нее было столько работы, что она не могла вырваться из Нью-Йорка, а родители наотрез отказались приехать к ней.
Элизабет все еще не смирилась со смертью сестры, ее мужа и ребенка, хотя тот ужас, когда она не могла заставить себя утром вылезти из кровати просто потому, что ей незачем было дальше жить, прошел. Вот только услышав или увидев что-нибудь интересное, она по-прежнему непроизвольно хваталась за телефон, чтобы позвонить Стефани. А теперь, похоже, ей придется встречать День благодарения и годовщину смерти сестры в одиночестве.
Черт. Элизабет почувствовала, что вот-вот заплачет. Как бы ей сейчас хотелось оказаться дома, а ведь ей нужно быть у Рорка ровно через десять минут. Всю эту неделю они старательно изображали из себя влюбленную пару, ужинали с друзьями, обедали в обществе, занимались благотворительностью, а вчера даже сходили на баскетбол. Не пропустили ни одного места, где бы их могли заметить.
