Мэдисон провожал взглядом ее машину до тех пор, пока свет габаритных огней не потонул во мраке. Ему потребовалось собрать всю волю, чтобы не стиснуть ее в объятиях и не сказать напрямик, как она ему дорога. Ее холодность остановила его. Он знал себя и потому мог сказать наперед, что сильное физическое влечение уже успело перерасти в душевную привязанность, более сильную, чем он испытывал к кому бы то ни было на протяжении достаточно долгого времени.
Развернувшись, он пошел к зданию клуба. Ну почему с ней так трудно? Все, о чем он мечтал сейчас, это просто любить ее. Отчего она не позволяет ему делать и чувствовать то, что ему больше всего хотелось? Мэдисон проклинал судьбу, которая свела воедино его отношения с Андреа и отношения с отцом. Если бы только он мог отказаться от обещания и одним махом смести все препятствия, что стояли на пути к сердцу Андреа!
Моу сидела на веранде со стаканом лимонада в руках; в свете луны лицо ее казалось синевато-бледным, под глазами темнели круги. Андреа подошла и пристроилась на ступеньке у ее ног.
— Может, лимонаду? — спросила Моу. — В холодильнике его целый кувшин.
— Спасибо, я только что выпила кофе со льдом.
— Что-то вид у тебя невеселый. Не хочешь ли ты сказать, что тебя обыграли?
— Нет, дело совсем не в этом, — тихо ответила Андреа.
Моу откинулась на спинку стула, продолжая смотреть прямо перед собой.
— Забавно. Когда человек живет и чувствует себя здоровым, он считает, что по-другому просто не бывает. А потом что-то случается, и сразу на все смотришь иначе: у тебя словно глаза открываются, и ты впервые видишь мир вокруг себя так, будто раньше смотрел на него сквозь пыльное стекло, а потом пыль стерли, и каждая деталь стала видна такой, какая она есть на самом деле. Вот тогда ты начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. Догадываешься, о чем я?
— Думаю, да. Развод не идет ни в какое сравнение с твоей проблемой, но и он на многое раскрыл мне глаза. И поэтому я здесь.
— Что ж, это не так плохо. Ну а насчет перемены взглядов на будущее, я решила вот что: вы с Кристофером должны поехать на ранчо Макки.
— Не могу в это поверить. — Андреа растерянно взглянула на подругу.
Морин резко подалась вперед и кивнула, словно в подтверждение своих слов.
— Понимаешь, когда речь заходит о «Сандиал-Хаус», я становлюсь просто какой-то ненормальной — слепой и глухой. Но ведь Кристофер ни в чем не виноват. Бог видит, последние несколько месяцев я была для него не самой лучшей матерью, к тому же он с ума сходит по лошадям и заслужил этот праздник. Я не имею права наказывать ребенка за то, что человеком, который пригласил его на ранчо, оказался Мэдисон Макки. Эта поездка подарит моему малышу отличную возможность отвлечься от тревоги за меня, а я едва не лишила Кристофера такого праздника.
