— Ну так в чем проблема? Реши, где будешь оперироваться, и поехали.
— Подожди. Тебе придется остаться здесь.
— Но почему? Ближе тебя у меня нет никого, так что, хочешь или нет, я еду с тобой.
Глаза Морин подозрительно заблестели; она отвернулась, чтобы смахнуть слезу, и Андреа молча ждала, давая ей время, чтобы справиться с собой.
— Ты забыла про Кристофера, — сдавленным голосом проговорила Моу. — Вчера я впервые за всю свою жизнь провела ночь не под одной с ним крышей. Я буду чувствовать себя куда лучше, зная, что Кристофер здесь не один и не с кем-нибудь, а с тобой.
— Но разве мы не можем поехать с ним?
— Чтобы он слонялся по больничным коридорам? Нет уж, не нужен ему такой опыт — пусть пока поживет подальше от людских страданий.
Андреа нервно теребила кольцо с жемчугом, подаренное матерью.
— Не представляю, как ты поедешь на операцию одна!
— А я и не буду одна. Послушай, за последние несколько часов я сделала тысячу звонков и в конце концов выбрала Хьюстон, прежде всего потому, что там живет тетя Этел.
— Как, разве она не уехала в Лондон?
— Ну это еще когда было. Они с мужем вернулись в прошлом году. Этел сама вызвалась пожить со мной в больнице.
— И когда же ты едешь?
— В конце этой недели. В субботу мне надо будет сделать еще какие-то анализы, и, если результаты подтвердятся, в понедельник меня уже будут оперировать. Я попрошу тетю Этел позвонить тебе, как только все кончится.
Андреа решила сделать еще одну попытку:
— Послушай, Моу, почему Кристофер не может остаться с Роуз? Я бы поехала с тобой. По крайней мере там я бы чувствовала себя поспокойнее.
Морин благодарно улыбнулась и обняла подругу.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Твоя преданность важна для меня даже больше, чем ты можешь представить. Но чувствовать себя уверенно я смогу, только если ты останешься с Кристофером.
Вздохнув, Андреа кивнула.
— И еще, — немного поколебавшись, добавила Моу, — если со мной что-то случится…
— Морин, прекрати! У тебя чересчур болезненное воображение! Столько раз мне приходилось общаться со светилами медицины, которых Бернар притаскивал к нам домой, и все они в один голос утверждали, что за лазерной хирургией будущее и что процент удачных операций… — Тут Андреа остановилась, и, кажется, как раз вовремя. — Короче, ты должна понять, что все будет хорошо.
— Мне тоже хочется в это верить, но… Что, если опухоль все же окажется недоброкачественной?
Глядя в покрасневшие от едва сдерживаемых слез глаза подруги, Андреа испытывала страдания, очень похожие на те, что ей пришлось пережить, когда умерли ее родители. Теперь Моу оставалась единственным близким ей человеком.
