«Друг!» — звучало в сердце, и радостное значение этого слова нарастало и заполняло все его существо. То, что впереди их обоих ждет много тягостных испытаний, было несомненным, но это только поднимало и будоражило душу.
Революция — вот о чем мечтал Энгельс. А вокруг было тревожное затишье...
Фридрих подошел к напоминавшему античный храм зданию Парижской оперы. В этот вечер шла премьера «Эрнаии». Итальянец Верди, автор оперы, был еще мало известен в Париже.
«Верди. Я слышал его «Навуходоносора» и «Ломбардийцев». Музыка показалась мне грубой и резкой»,— подумал Фридрих равнодушно. Ему значительно больше правились Доницетти и Россини, которых он слушал в Лондоне, когда весной там гастролировала итальянская опера. Фридрих иногда напевал, не всегда точно, мелодии из «Лючии ди Ламермур» и «Фаворитки». «Севильский цирюльник» Россини казался ему непревзойденным по красоте арий музыкальным творением.
Бойкий мальчуган в рваной рубашонке предложил Энгельсу оставшиеся у него нераспроданными вечерние выпуски газет.
— Месье еще, наверное, но знает, что доблестные французы преследуют Абд-эль-Кадира в Алжире, а марокканцы помогают им на своей территории. Как думает месье, этот отчаянный Абд-эль-Кадир убежит или будет пойман? Было бы интересно видеть его в Париже,— сказал маленький продавец газет.
— А ты, малыш, не собираешься ли в страну пальм, страусов и газелей? — спросил Энгельс, протягивая мальчугану франк вместо одного су,— Купи себе новую рубашку и отправляйся домой.
— У меня, месье, семья на плечах,— важно ответил малыш.
Фридрих зашел в кафе возле угрюмой и пустынной в этот час биржи. В помещении было тихо и очень накурено. Заказав кофе и булочку, Энгельс принялся читать газеты. Из соседнего зала доносились короткие сухие удары бильярдных шаров, Какой-то обанкротившийся на акциях маклер, изрядно опьянев, всхлипывал и что-то бормотал, не отпуская от себя усталого тощего гарсона.
В этом году французы захватили Алжир. Энгельс читал о том, что эскадра принца Жуанвиля подвергла бомбардировке Могадор, разрушив его укрепления, и высадила на остров пятьсот солдат, Англия продолжала запугивать то французский кабинет, то марокканского султана, Впрочем, Франция и не собиралась на этот раз удержать свои завоевания в Марокко, В ответ на унизительные мольбы марокканского султана она начала переговоры. 10 сентября был заключен Танжерский договор против Алжира. Знаменитый эмир Абд-эль-Кадир, боровшийся за освобождение своей родины от французских завоевателей, скрывался в эти дни среди верных ему племен. Французы, зная огромную популярность Абд-эль-Кадира, обязались, в случае если им удастся его пленить, поступить с ним великодушно. Марокканцы со своей стороны обещали интернировать его в одном из приморских городов, чтобы не дать отважному вождю повстанцев снова собрать силы. Договор между Францией и Марокко определял судьбу мятежного эмира.
