Лариса разулась и прошла за Вовой в кухню, где он сразу же поставил чайник на плиту. Закурив сигарету «Тройка», Лившиц уселся за стол.
— Я вас слушаю.
— Я насчет Романа Решникова, — пояснила Лариса. — Андрей говорил, что вы знаете что-то важное? Вы, наверное, в курсе, что я занимаюсь расследованием смерти Романа?
— Когда я говорил этим неучам, что знаю нечто важное, я имел в виду важное для самого Ромы, для меня, а также для всей нашей творческой среды! — надменно, акцентируя каждое слово, проговорил Лившиц. — А что касается частного детектива, то вам вряд ли это интересно.
Лариса была разочарована, тем не менее не отстала от Владимира.
— Если вам не трудно, все-таки расскажите мне, в чем дело, — попросила она.
— Ну хорошо, я не спорю, слушайте, — пожал плечами Вова. — Сейчас только чаю налью.
Он разлил чай по большим бокалам и поставил перед Ларисой сахарницу, а также тарелку с несколькими сухариками.
— Больше ничего предложить не могу, — с сожалением развел он руками. — Я самый бедный человек в издательстве… Всю зарплату отдаю супруге. А она мне выделяет каждый день пять рублей на сигареты. Я даже все время пешком хожу.
— Ну, это, наверное, ничего страшного? Для здоровья полезно… — отозвалась Лариса, вспомнив знакомого психолога Курочкина, который тоже в любую погоду и время суток из экономии ходил пешком.
— Могу, правда, предложить еще масло… — немного подумав и, видимо, мысленно что-то прикинув, произнес Лившиц.
— Ничего не нужно, — успокоила его Лариса. — Вы лучше расскажите.
Лившиц отпил чай и картинно начал:
— Некоторое время назад мы с Романом заключили деловое соглашение. Устное, разумеется. Мы хотели поехать в Москву и попробовать наладить сотрудничество с московскими издательствами. Но так как у нас не было денег на поездку, все это было только в планах. Правда, Рома говорил, что сможет достать деньги. Естественно, в таком случае он был мне нужен, поскольку обещал одолжить мне на поездку. А я был нужен ему, потому что в Москве у меня есть знакомые литераторы. Таким образом, мы были нужны друг другу. Но он почему-то все никак не мог достать денег. И когда однажды в очередной раз я задал ему вопрос на эту тему, Роман неожиданно заявил, что во мне не нуждается и поедет сам. Причем очень скоро. Мне ничего не оставалось, как снова убедиться в том, что подлость людская безгранична, — с пессимизмом закончил Лившиц.
— То есть у Романа были деньги? — уточнила Лариса.
— По-видимому, да, — ответил Лившиц. — Не знаю, откуда он их взял, только стал хвастаться, что теперь может издать все свои творения, а мы, мол, можем продолжать прозябать здесь.
