— Почему вы решили вмешаться?
Он представил себе ту женщину. Колготы порваны, тело утонуло в пуховике. Она показалась ему такой маленькой. Сердце Джоны расширилось и приняло ее в себя.
Почему он решил вмешаться.
Ваккаро перегнулась через стол, протянула ему салфетку.
— Зачем? — удивился он.
Она кивком указала на картонный стаканчик. Сам того не заметив, Джона разлил кофе. Весь стол заляпал. Бормоча извинения, принялся вытирать, потом зажал трясущиеся руки между коленями.
Помощница прокурора задала еще несколько вопросов. Разговор длился сорок минут.
— Больше не могу, — сказал Джона.
— Хорошо, — кивнула она, грызя ручку. — Отвезем вас домой.
Он поднялся. И на штаны, оказывается, кофе пролил.
— У меня же не будет неприятностей?
— Я свяжусь с вами, если понадобится, — пообещала Ваккаро.
— Ладно, — сказал Джона, отметив про себя: на его вопрос она не ответила «нет».
Полицейский отвез Джону домой. По пути Джона оставил голосовое сообщение своему начальнику — многословное, путаное. Упомянул «происшествие». Извинился, обещал отработать пропущенную смену, свернулся на заднем сиденье, колени подтянул к подбородку, потряхивало.
Проступили новые кадры. Крик, женщина, профиль, занавешенный волосами. Вспомнил, как рукой перехватил чужую руку, сделал подножку, рухнул на груду мусорных пакетов. Вспомнил руку, взметнувшуюся над ним. Хищным клювом острие ножа. Оттолкнул его. И жаркая ночь сделалась жарче.
Он припомнил, как мужчина отвалился от него, рухнул в канаву, обреченный шорох вытекающей жидкости, будто опрокинули бутылку.
— Эй, друг! — Водитель следил за ним в зеркало заднего вида.
Ответ Джоны больше походил на икоту.
— Тебя тошнит?
— Нет…
— Выглядишь херово.
— Тошнит.
Притормозили у 23-й улицы. На рвотные позывы Джоны обернулся пакистанец с мешками под глазами, сгружавший тележки с продовольствием с безбортового грузовика. БУЛОЧКИ МАСЛО ЯЙЦА КЕКСЫ КОФЕ ЧАЙ. При мысли о еде желудок скрутило хуже прежнего, хотя вот уже четырнадцать часов маковой росинки во рту не было. Аж шея вспотела. Попытался блевануть, что-то выплюнул. Неясные прежде кадры прояснились, приобрели третье измерение. Мужчина вырос в гиганта, нож — до размеров мачете. Из вскрытой артерии кровь хлынула океанским приливом, вопль женщины раскалывал скалы. Самое страшное: Джона увидел, куда вошел нож. Сонную артерию перерезал. Заваленный бык.
Джона попросил водителя высадить его у парка Вашингтон-сквер. Домой он шел окольным путем, давая голове время проясниться.
