Майк бессовестно ухмыльнулся.
— Да ладно вам, Сьюзен! Я целую ночь лежал рядом с вами, вдыхая аромат вашей кожи.
«Я должна немедленно изменить его настроение», — в отчаянии подумала Сьюзен.
— Вероятно, вы вдыхали ароматическое вещество, содержащееся в порошке, которым в отеле стирали постельное белье.
Это его нисколько не отрезвило.
— Сегодня вечером мы будем лежать на другом белье. Если запах останется прежним, значит, он исходит от вашей кожи. Очень сомневаюсь, чтобы все средиземноморские отели пользовались одним и тем же средством для стирки белья.
Чтобы избавиться от Майка и его недвусмысленных намеков, Сьюзен бегством покинула лавку — и тут же попала в объятия мисс Тинклмайер.
— Моя дорогая! — Мисс Тинклмайер повисла у нее на руке. — Я обдумала вашу проблему с Майком.
— У меня нет ни одной проблемы, — нервно отбрыкнулась Сьюзен.
— Ну что вы, одна, конечно, есть, — радостно заверила ее мисс Тинклмайер. — Видите ли, детка, если бы у вас был удачный, насыщенный секс с Майком, вы бы в этом признались. — Ее нисколько не остановило то, что лицо Сьюзен сейчас действительно стало цвета розы. Темно-красной розы. — Значит, ничего не было или не получилось.
— Если вы сейчас же не прекратите…
— Я только хочу вас поддержать, милая моя! Не сердитесь на Майка. Видите ли, гомосексуализм — вещь тонкая, в нем есть своя изюминка, иначе откуда бы у нас взялись все эти чудные парикмахеры, которые не только делают нас красивыми, но и с пониманием выслушивают жалобы на наших мужей или друзей?
— Мисс Тинклмайер, это совсем не так…
— Вы правы. Поскольку я не была замужем, то не могу говорить о мужьях, но на протяжении многих лет у меня были друзья… да, должна признаться… я — не чистый лист бумаги… и однажды вы тоже перестанете им быть, пусть даже, возможно, и не Майк Уорнер окажется тем, кто на этом листе распишется… если вы понимаете, что я имею в виду…
Сьюзен вырвалась и опрометью бросилась бежать прочь с фабрики, словно только что украла важнейший рецепт самых дорогих духов, производимых здесь.
В автобусе Майк сразу снова оказался рядом с ней, и, пока дамы понемногу подгребали и занимали свои места, он наклонился к Сьюзен.
— У вас были проблемы с мисс Тинклмайер? Вы так убежали от нее, будто Бог весть, что произошло.
— Ничего не произошло, — заверила Сьюзен, чья нервная система находилась на грани истощения. — Я только узнала, что я — лист бумаги, на котором скоро будут писать, и что вы гомик, и, если вы сейчас скажете еще хоть одно слово или кто-то просто посмотрит в мою сторону, я закричу!
