— Ох и чудная же эта Варька! — сказала, поднимаясь, Тумба. — Выдумала тоже — в Сайгатку ей надо ехать! Наташка, пошли к ручью, погадаем: поедет или не поедет?
Девочки взялись за руки и побежали в другую сторону.
Под террасой было темно, только сквозь щели пробиралось розовое солнце и решёткой ложилось на кирпичные столбы фундамента.
Варя присела над корзиной, Вадим рядом.
Муха, поблёскивая глазами, лапами прикрывала щенков. Среди них, как в чёрной муфте, свернулся и котёнок.
— Муха, — сказала Варя и почесала ей за ухом. — Значит, до свиданья, Мушечка, уезжаю.
Муха ткнула Варю в руку холодным носом и застучала по корзине хвостом.
— Так ведь… ещё не скоро?.. — грустно спросил Вадим и поправил очки. — Ещё, может, ничего не выйдет?
— Выйдет. — Варя тряхнула головой. — Пускай не скоро, надо же приготовиться.
Щенки вповалку спали друг на друге. Один, упрямый и крутолобый, упёршись лапами в дно корзины, бессмысленно таращил глаза на Варю. Она вытащила его, положила в подол. Щенок раскрыл рот, Варя сунула ему палец, он принялся грызть его.
— А ты, — она покачала подолом, — ты расти тут без меня. И вот его слушайся, понимаешь? — Варя показала на Вадима. — Я ему тебя поручаю. На время. Понимаешь?
Вадим подвинулся к корзине. Щенок, не выпуская пальца, повалился на спину и задрыгал лапами.
— Расти себе и расти. А я поеду. Ладно?
Щенок закрыл глаза и перевалился на бок. Тогда Варя осторожно высвободила палец и положила щенка обратно в корзину. Потом повернулась к Вадиму:
— Значит, будешь беречь?
— Я буду.
— Хорошо. Теперь полезли отсюда, и беги домой. А то дедушка рассердится, что опять долго.
— А ты?
— А я… — Варя помолчала и вздохнула. — А я самое главное. Пойду теперь прямо к бабушке. Понимаешь?
— Понимаю. Думаешь, всё-таки возьмёт?
— Думаю. Нет, ничего ещё пока не думаю.
— А мама? Думаешь, всё-таки отпустит?
— Ох, ничего я не думаю! Всё равно поеду. Только ты тоже не думай, я скоро вернусь.
— Хорошо. Я тоже не буду думать, — вылезая из-под террасы, дрогнувшим голосом прошептал Вадим.
А наверху в это время через дощатые перегородки, отделявшие друг от друга две смежные комнаты, происходил следующий разговор.
Марья Николаевна (в своей комнате):
— Тётя Оля, вы считаете, что ей это будет даже на пользу?
Ольга Васильевна (в своей комнате):
— Вообще говоря, конечно. Увидит новые места, новых людей… Но я возьму её только в том случае, если она даст слово слушаться меня в пути. А там уж Борис с Верой Аркадьевной помогут.
