Мы поплыли вдвоем. Уже давно не прощупывается ногой дно, а моя Полина все плывет да плывет. Только чересчур резко двигает руками и ногами, будто боится утонуть. Я по уговору повторяю: «спокойно», «спокойно». Она плывет дальше. Так доплыли мы до бочки, метров сто от берега. Полина подержалась за бочку, в глазах ее сияло счастье.
— Ну что, не страшно? — спрашиваю.
— Погоди, доплывем до берега, тогда скажу, страшно или нет.
Деловито, как бы совершая какое-то очень ответственное дело, Полина поплыла обратно. Мы рассказали Вере Ломако, что Полина оморячилась окончательно — даже плавать научилась.
— Не поверю, — говорит Вера. — Вот когда она поплывет так же далеко, как Маринка, — вот тогда я скажу: действительно оморячилась.
Полина заскучала. Я снова пристала к ней:
— Ну, поддержи честь командира! Что тебе стоит? Разве ты устаешь в воде?
— Не устаю, а боюсь, — чистосердечно призналась Полина.
— Тогда поплывем еще раз.
Поплыли. Я не спускаю с нее глаз. Постепенно ее движения становятся ровнее, она уже не дергается, как в первом заплыве. Иной раз обернется и оскалит зубы: «ну что, плыву?» Я приговариваю: «спокойно», «спокойно», и так это хорошо на нее действует, что без всякого труда она доплывает до бочки. Тогда я кричу ей:
— За бочку не держись, поплывем обратно!
Полина недовольно и ворчливо отфыркивается, но молчит.
— У, трусиха! — кричу я. А сама поворачиваю обратно.
Полина делает над собой усилие и доплывает со мной до берега.
— Ну теперь отдохни, и поплывем с тобой до дальней крестовины. Проплывешь такое же расстояние, какое мы сделали с тобой сейчас?
— Боюсь, — снова говорит Полина.
— Как тебе не стыдно, ведь расстояние такое же.
— Там глубже.
— Ну, попробуй разочек…
— А ты будешь приговаривать «спокойно»?
— Буду.
— Ладно, поплывем.
Поплыли. Дошли до бочки, я ее спрашиваю:
— Устала?
— Нет.
— Ну, тогда плыви дальше.
Так мы дошли до дальней крестовины, отдохнули, и отсюда без остановки Полина плыла до самого берега. Вышла довольная, отряхнулась, вздохнула, как после тяжелого труда, и говорит:
— Хватит, наплавались…
Через пару дней прихожу я на женский пляж и вижу: моя Полина одна плывет в бухту. Я бросилась ее догонять. Подошла к ней близко. Полина молча, угрюмо и сосредоточенно гребла руками в воде. Я заплыла вперед. Полина наткнулась на меня, я ей кричу:
— Молодец ты, Полина, молодец, чижик!
Сама не знаю, почему назвала я ее вдруг чижиком. Эта кличка так за ней и утвердилась.
— Уходи от меня, — кричит Полина, — хочу одна!
