Андрей быстро заскочил в магазин, сделал покупки и поспешил обратно. К его удивлению, женщина все еще сидела на лавочке.
Мы часто в жизни совершаем необъяснимые поступки. Именно необъяснимые, мгновенные, продиктованные интуицией. Так произошло и сейчас, словно кто-то невидимый сверху дал Андрею увесистый подзатыльник, от которого тот сразу подлетел к женщине и плюхнулся на лавку рядом с ней. Уже усевшись, он спросил:
— Позволите?
— Да, пожалуйста, — ответила она.
— Очень тихий вечер, — неуверенно произнес Андрей.
— Я очень люблю такую погоду. Вот сижу, наслаждаюсь, а ведь мне надо домой.
— А я думал, вы кого-то ждете.
— Нет. — Женщина повернулась к Андрею и внимательно посмотрела на него. — Мне некого ждать. Просто думаю… А вы куда-то торопились?
— Да, — выдохнул Андрей. — Но увидел вас и остановился. У меня мясо тушится на плите, как бы не сгорело.
— Так что же вы, бегите быстрей. К мясу.
— Вернусь, а вас уже не будет…
— Ну и что? — Женщина удивленно вскинула брови.
— А я… — Андрей перевел дыхание. — Я хотел бы с вами познакомиться. Если можно.
— Отчего ж нельзя? — чуть загадочно уронила она и снова внимательно посмотрела на Андрея. — Лена.
— Андрей.
— Очень приятно.
— И мне.
— Послушайте, выключите свою плиту. Если хотите, я вас подожду.
— Серьезно? — Сердце Андрея ухнуло вниз.
— Надо проверить. Иначе не узнаете, шучу я или нет.
Андрей вскочил, повернулся:
— Вы меня обязательно подождите, я мигом. Мигом! — крикнул он уже на бегу.
В своей комнате он просто бросил пакет на пол, выключил газ под кастрюлей и, не надеясь на лифт, побежал вниз по лестнице. Когда он огляделся на знакомой дорожке, внутри у него все похолодело — женщины на месте не было. И тут вдруг он услышал: «Эй!» — Лена пересела ближе к футбольной площадке — там и вправду было уютнее.
— Хочешь? — Она протянула ему банку с коктейлем.
Он и не заметил, что она легко перешла на «ты».
— Не-ет, — отказался Андрей. — У меня соседи алкоголики. Я на них так насмотрелся, что самого уже не тянет.
— Да ладно… — с укором произнесла Лена. — Это джин-тоник. Хочешь новую банку? — И она достала ее из пакета.
— Спасибо, — Андрей открыл крышку и глотнул пару раз. Понравилось.
— Сигарету?
— Нет-нет. Я спортом по мере сил стараюсь заниматься, не увлекаюсь ни спиртным, ни табаком.
— Заме-е-етно, — протянула Лена, вновь окинув его взглядом с головы до пят. — Что так?
— Да в армии прикипел к этому делу, два месяца всего, как дембельнулся.
В голове у Андрея зашумело, и он вдруг начал рассказывать о своей службе — больше ведь не о чем было. О том, как по тревоге бежали по винтовой лестнице тридцать три этажа под землю, как после первых стрельб «деды» устроили ему «темную» за то, что выбил двадцать девять из тридцати и получил перед строем благодарность комбата. Тогда он понял, что в армии главное — коллектив и выпендриваться нельзя. Как конфликтовал с новым комроты, и тот за неделю до дембеля пытался поставить его «на тумбочку» в наряд по роте, Андрей отказался и получил пять суток губы́. Как они, «клопы», то есть связисты, дрались с инженерным батальоном, «унитазниками», как отмечали его день рождения, съев ночью колбасу, вареную курицу, арбуз, торт и выпив водку и коньяк. Как потом всех рвало во время утреннего кросса, от которого нельзя было «отскочить», так как проводил его лично комбат…
