Павлик тоже смотрел на девицу, а потом опустил голову, упрямо мотнул ею и почесал лоб пальцем.
– Да нет, – пробормотал он, – вроде, правда… С чего бы по-другому то.
– Мы в наше время, знаешь ли, точно знали! – сердито буркнул отец. – Ты вообще соображать уже что-то должен. Не девочка все же…
Отец сел и немного покачался взад-вперед, словно футбольный тренер на скамейке запасных.
– Я матери, значит, сказал: есть у меня там врач, она созвонится, – громкий голос отца направлялся прямо в ухо Павлику, – вот, а сам с детскими игрушками заканчивай, пора остепениться. Может, женишься все-таки на ней?
– Папа! – укоризненно воскликнул Павлик. – Только играть начал! Какая семья?!
– Наоборот, – отец заговорил с убеждающей скоростью, – наоборот! Семья удержит, все устаканится. Будет руль у тебя, будет сила направляющая. Вот как у меня. Да все мы… Все равно не как нормальные люди живем. А тут пристань. В хорошую команду попадешь – сборы, поездки, сам знаешь. Возвращаешься – сын, дочь, жена. А так, боюсь, занесет тебя. Вы, молодые, ни хрена не соображаете. Пошли гурьбой и устроили… Так и карьера у мальчишек таких заканчивается. Ты это, на будущее подумай. Сейчас-то ладно…
Он отвернулся, и Павлик вдруг заметил, насколько седина сожрала некогда каштановые волосы отца.
– Она, значит, сама хочет оставить? – подумав, спросил отец.
– Ну, – Павлик нахмурился, – да, и вообще вяжется.
– Значит, еще уговаривать надо! – констатировал факт отец.
– А чего ее уговаривать! Бабок отвалить, и все! – усмехнулся Павлик. – Отвалим бабок, вот и отвалит!
– Да, набезобразничал ты, сынок, – отцовские глаза смотрели на очередную красавицу широкого профиля, которая только что уселась напротив и коряво выставила напоказ левую ногу и бедро. Отец не мог оторваться от нее, а та смотрела по сторонам и глупо облизывала языком нижнюю губу. Было ей лет двадцать, глаза густо накрашены и обведены жирной полосой туши, которая заезжала набок, к виску.
– Кстати, – сказал отец, – паршиво вы играете, смотрел тут на федерации отчеты.
– Да ты и сам, папа, во второй лиге, – Павлик ощерился, большие белые зубы распахнули здоровенную пасть, – вы-то плететесь черт знает где!
– Ну-ну, я только клуб начал развивать, – зашептал отец, отрывая взгляд от девицы и морщась от звука очень шумного поезда, – городок безденежный. Жду, когда ты уже зашибать начнешь. Нам-то гроши платят, только обещают много. Вот думаю, надо бы в город возвращаться, в области вообще глухо.
