Рыжие волосы и усеянное веснушками вытянутое лицо появились в окне. Волосы дрожали, а губы что-то шептали. Поначалу Юрику показалось в темноте комнаты, что лампочка, освещающая переднюю часть дачи, стала ярче, но потом он понял, что тот, кто скребется в стекло, направляет рукой лампочку в комнату.
Юрик встал и на цыпочках подошел к окну, наклонился, пытаясь рассмотреть, кто же это такой.
– Юра, – услышал он шепот, – открой!
Это был шепот Марины, живущей на соседней даче.
Юрик сдвинул защелку, и окно раскрылось, Марина вскарабкалась на подоконник, зацепилась юбкой за торчащий из него гвоздь, и, конечно, порвала ее. Раздался тихий треск, и Марина вдруг упала в объятья Юрика.
– Ты чего, ополоумела?! – отстраняясь от нее, зашептал он. – Куда лезешь?
– Тихо, тихо, – успокоила его Марина, – не беспокойся, я сейчас уйду.
Она посмотрела по углам и быстро залезла в кровать Юрика.
– Я минутку полежу, – сказала она.
Юрик закрыл окно, и так уже комары налетели, хотел было зажечь свет, но Марина запротестовала:
– Брось, брось! Не вздумай, нельзя сейчас!
– Блин! – забурчал Юрик. – Я у себя на даче вообще-то. Мне темно тут с тобой.
– Да ладно, трусишка, – засмеялась Марина, – не бойся, иди лучше, ложись рядом.
Юра выглянул в окно: тихая дачная ночь текла как обычно, улица перед домом была пуста, ничего и никого не слыхать, и только Марина почему-то очутилась в его кровати.
– Я не понимаю, – сказал он после раздумья, – я-то здесь причем, ты же ведь…
– Ха-ха! – Марина приподнялась, оперлась локтем о подушку и зашептала в темноте. – Ты его боишься? Со мной, значит, не хочешь?! Трус ты, Юрик! Маленький такой ленивый зайчик! Иди ты сюда, полежи чуток рядом. Чего, тебя убудет, что ли?
Юрик медленно подошел к кровати и присел на краешек.
– Мама может проснуться, – сказал он.
– А мы тихо, – Марина взяла его за плечо и потянула к себе, – ну, иди же скорей, дубинушка, скорей, скорей.
Она прижалась губами к его щеке, потом перебралась по коже к уголку рта.
– Разве тебе не хочется, – от тепла ее тела ночной воздух стал почти горячим, и Юрик втягивал носом запах недавно проснувшегося человека, – ну, поцелуй же меня, миленький, мне надо…
Жадные губы Марины сами впились в Юрика и всасывали его молодость и свежесть.
– Господи, как хорошо, – лепетала Марина, – как сладко.
Юрик держался из последних сил: воспоминания о своем опыте в таких делах пока еще не стерлись в памяти, да к тому же он случайные связи не признавал, а постоянной теперь уже не было.
