— Нет, — спокойно сказала Рена. — Это не сработает, Хэдди. У тебя не выйдет ничего. Я знаю, что это ты убила лебедя.
— Кого? Лебедя? Какого еще лебедя?! — Казалось, Хэдди была сбита с толку.
— Ты очень хорошая актриса, — голос Рены прозвучал холодно.
— Я знаю, — уверенно ответила Хэдди, пристально смотря на Рену своими зелеными глазами. — Лучше, чем ты когда-нибудь будешь, дорогая!
— Это ты убила лебедя. И подложила мне его в кровать.
— Ты что, больная? — заорала Хэдди. — Ты явно спятила! Выметайся! Убирайся отсюда! Нет, подожди-ка. — Она снизила голос и приказала Рене жестом остаться. — У меня есть идея получше. Ты останешься. Я уйду. Ты останешься здесь и попытаешься прийти в себя. Сядь на кровать. Если хочешь, ляг. Просто расслабься, это тебе поможет. А я пойду и позову Бакса.
— Очень мило с твоей стороны, Хэдди. Но я не нуждаюсь в помощи. Я знаю, что ты лжешь. И уверена — ты понимаешь, о чем я говорю. Ты не можешь называть меня сумасшедшей. Я видела кровь!
— Что?!
Рена взяла в руки тряпку и подняла над головой:
— Вот кровь, Хэдди! Я видела окровавленного лебедя. А вот и его кровь! Ну-ка, обзови меня еще раз больной!
Хэдди саркастически засмеялась. Потом быстро прекратила.
— Извини меня, Рена, — сказала она уже довольно спокойно. — Но я все еще не понимаю, о чем ты говоришь.
— О крови, Хэдди. Я говорю о крови. Ты совершила большой промах. Ты забыла избавиться от улик.
— Рена, посмотри! Днем я порезала себе руку. — Хэдди вытянула левую руку. Она была перевязана бинтом.
— Что? — удивленно вскрикнула Рена, уставившись на бинт и все еще держа тряпку.
— Я поранилась. Я была в ярости, когда меня выставили с репетиции, и побежала вверх по холму. Я поскользнулась и порезалась об камень.
— Послушай, Хэдди…
— Это правда. Я попыталась остановить кровотечение с помощью этой тряпки. Но ничего не получилось. И я пошла в изолятор за бинтом.
Рена не могла оторвать глаз от бинта. Он казался слишком большим для порезанной руки.
— Я тебе не верю, Хэдди!
— А мне все равно, веришь ты мне или нет. Это правда. А сейчас оставь в покое эту тупую тряпку и убирайся из моей комнаты.
— Я тебе не верю, — повторила Рена.
Правда была налицо, и Рена это прекрасно знала.
— Я вообще ничего не понимаю, — продолжала Хэдди, открывая дверь и ожидая, когда Рена уйдет. — Я не понимаю, почему ты пытаешься отравить мне лето. Сначала ты забираешь у меня мою роль, затем я застаю тебя в моей комнате…
— Роль — моя! — вырвалось у Рены. Она не хотела этого говорить, но выпалила, словно против своей воли.
