Примечание 5: Франц и Иозеф Малеры – действительно, близнецы и осведомители. Работают они не на нас, а на американскую разведку, возможно, заодно и на советские спецслужбы. Друг от друга их почти не отличить, разве что по акценту, с которым они говорят по-французски, хотя оба могут с легкостью подделать карикатурный баварский выговор. Что же касается любезной улыбки одного и неприветливости другого, то мы не раз убеждались в том, что они вполне непринужденно и совершенно синхронно меняются ролями. К счастью, они почти всегда появляются вместе (как любит говорить Цвинге, который просто обожает всякие шарады, загадки и каламбуры, Малер, все равно что беда, один не приходит), во избежание лишних расспросов. Зато пригожая Мария – один из самых надежных наших агентов. Она в совершенстве владеет французским, но тщательно это скрывает для пользы дела. Братья Малеры, которые, в конце концов, обо всем догадались, подыгрывают ей и держат язык за зубами в надежде на то, что рано или поздно тоже смогут извлечь из этого какую-нибудь выгоду.
Закончив трапезу, путник поднялся в третий номер и быстро принял ванну, но прежде достал из своей тяжелой сумки пижаму. Однако второпях он действовал так неловко, что заодно подцепил и какую-то маленькую вещицу в бумажной обертке телесного цвета, которая, наверное, лежала не на своем месте и упала на паркет с ровным, глухим стуком, указывающим на то, что она была довольно тяжелой. Валь поднял ее с пола, гадая, что бы это могло быть, и развернул обертку, чтобы рассмотреть саму вещицу: это была крошечная фарфоровая куколка на шарнирах, размером не больше десяти сантиметров, совершенно голая, точно такая же, как те, с которыми он играл в детстве. Разумеется, теперь он ничего подобного с собой в дорогу не брал. Впрочем, этим вечером он уже ничему не удивлялся. На внутренней белой стороне обертки стоял штамп с названием и адресом кукольной лавки, которая располагалась неподалеку: «Die Sirenen der Ostsee, Feldmesserstrasse 2, Berlin-Kreuzberg».
Выбравшись из животворной купели, путник в пижаме присел на край кровати. Тело его немного размякло, но голова звенела от пустоты. Он едва помнил, где он находится. В ящике ночного столика, кроме традиционной Библии, лежала большая потрепанная карта Берлина, аккуратно сложенная по первоначальным линиям сгиба. Тут Валь вспомнил, что он так и не нашел свою карту, когда перед уходом из разрушенного дома на Жандармен-маркт, набравшись терпения, перебрал вещи в дорожной сумке, чтобы проверить, все ли на месте. Не утруждая себя дальнейшими размышлениями о счастливом совпадении, благодаря которому он обнаружил эту вещь, он скользнул под теплое одеяло, обернутое снизу простыней, и тут же заснул.
