Милая Яна. И на твои плечики легла доля хлопот по экспедиции. Сколько раз ты терпеливо дожидалась нас в своей коробке перед подъездами разных учреждений!
Впервые с такой остротой осознаю, что мне будет очень тяжело без нее. Плохо расклеиваться в самом начале. Никакой радости и облегчения от того, что мы наконец-то в море.
Не смею взглянуть в глаза Дончо. Он занят чем-то своим, мурлычет под нос какую-то песенку, время от времени вопрошает: «Юлия, это, кажется. Тарифа?», «Как ты думаешь, водовороты очень большие?» Правда, это в основном риторические вопросы…
Послеобеденные часы тянутся медленно. Пытаюсь не думать о Яне, но безуспешно. Знаю, что пора включаться в режим, чем-то заняться, но ничего не могу с собой поделать. Меня не интересует ни то, где мы находимся, ни то, куда и с какой скоростью идем. Но сажусь на румпель.
Ветер взялся за нас всерьез. Наша оранжевая шлюпка рвется вперед. Чувствую на губах первые соленые брызги. Вместе с ними приходит и успокоение. В голове уже не стучит неотвязное: «Яна! Яна!»
– Водоворот! – кричит Дончо.
Кругом кипят пенные барашки. Но это не так уж внушительно. На лице Дончо написано разочарование. Сумерки сгущаются, и мы зажигаем фонарь. Наши пожитки в полном беспорядке. Кое-как отыскиваю сухари и флягу с водой. Грызем сухари, поглядывая друг на друга, и вдруг беспричинно начинаем хохотать.
Надеваю свитер и непромокаемую куртку. Встаю не свою первую вахту. Мы еще не знаем, что пятичасовая вахта – это непосильное испытание.
Кажется, мне удается ни о чем не думать. Слушаю шипение воды у борта и поскрипывание снастей в темноте. Провожаю глазами проплывающие мимо огни кораблей.
