Идеи Оригена развивал богослов Арий. По его мнению, Сын Божий не может быть равным Отцу и должен Ему подчиняться. Спаситель есть человек в наивысшем своем проявлении, обожествленный, но не равный Всевышнему. Церковные мыслители признали такое воззрение ересью.
Одним из Отцов Церкви был Афанасий, родившийся в конце III века в Александрии. Он упорно боролся с Арием и его учением, утверждая догмат о Святой Троице. Тертуллиан провозгласил непостижимость догмата о триединстве Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа.
Проблема эта непроста. Единобожие предполагает одного Всевышнего (как в иудаизме, а позже в исламе). Но Иисус Христос признан Богом. Вместе с тем утверждается присутствие повсюду Духа Святого. Арий доказывал «богоподобие» Христа и единство Творца и Духа Святого.
На Никейском соборе в 325 году при императоре Константине победу одержала идея Афанасия, ставшая основой церковной традиции. Правда, доводы Ария все еще сохраняли свою популярность. Римский император Константин II даже утвердил арианство как официальное вероучение.
Ефрем Сирин (IV век) оставил немало сочинений, в которых главным образом обличал еретиков. В завещании выказал свое презрение к телу и смирение: «Не кладите меня в ваши гроба: ваши украшения ни к чему мне не послужат. Я обещал Богу быть погребенным между странниками; странник я, как и они». Он признавал: «Природа для нас не ясна». Идею Троицы пояснял, прибегая к сравнению из области материального мира: Солнце — Образ Отца, свет — Сына, теплота — Духа Святого. Они различны, однако составляют триединство. Сирин отрицал предопределенность жизни человека: «Если мы не имеем свободной воли, то на что подвергать нашу волю ответственности?»
В том же веке жил и учил Григорий Назианский Богослов. Вот некоторые его высказывания:
— Нет, друзья и братия, не позволим себе мчаться, подобно пылким и неукротимым коням, сбросив всадника — разум и отвергнув благочестие, которое может нас обуздывать.
— Писать лаконически не значит писать мало строк, но в немногом уметь сказать много.
— Бога познаем тогда, когда богообразное и божественное, то есть ум, соединится с родственным себе существом.
— Облеченным плотию нельзя увидеть умственных предметов без примеси телесного.
— Если свобода есть сила без действия, без всякого употребления, то добродетель уничтожена, жизнь не стоит внимания, ум во власти судьбы, грешить — дозволенное дело для каждого, различия в жизни нет.
— В душе нашей усматриваются, по первоначальному разделению, три силы: сила ума, сила вожделения (воли) и сила раздражения (чувства). Ими совершаются и подвиги живущих добродетельно, и падения поползновенных на зло.
