И все же регулярная армия Петра I продолжала быть грозной силой. Ее солдаты сохраняли высокий моральный дух. В ином положении находились турецкие войска. Они были деморализованы понесенными потерями, отказывались участвовать в штурме русских позиций. Кроме того, по турецкой армии прошел слух, что с юга на соединение с Петром идет корпус генерала Ренне. К сожалению, об этом не знали в лагере русского царя. Иначе исход противостояния у Новых Станилешти мог быть иным.
Утром 10 июля турки начали артиллерийский обстрел русского лагеря, который продолжался беспрерывно до двух часов дня. Он велся и с противоположной стороны Прута, куда переправилась часть турецких войск. Это еще больше осложнило положение, так как затруднило снабжение армии питьевой водой. Под председательством Петра I был созван военный совет. Его участники приняли решение предложить великому визирю перемирие, а в случае отказа атаковать противника всеми силами. В стан противника был отправлен унтер-офицер Шепелев с письмом за подписью фельдмаршала Шереметева, в котором излагались мирные предложения. Ответа не последовало. Тем временем русские продолжали укреплять свой лагерь и одновременно готовиться к прорыву вдоль Прута на север. Вскоре великому визирю было послано второе письмо. В нем указывалось, что, если турки будут медлить с ответом, русская армия перейдет в наступление. Ответа не последовало и на этот раз. Тогда Петр I отдал приказ выступить из лагеря и атаковать турецкие позиции. Но едва построенные в боевой порядок русские полки прошли несколько десятков саженей, как «от турок тотчас прислали, чтоб не ходили, ибо оне мир приемлют, и для того учинить унятие оружия, и чтоб прислали, с кем об оном мире трактовать».
Турецкое командование ответило согласием. Сражение 9 июля наглядно показало преимущество русской регулярной армии над армией Османской империи. Победа представлялась туркам почти невозможной. И они сочли более выгодным добиться дипломатическим путем своих целей в войне, чем идти на риск генерального сражения.
В полдень 12 июля между Россией и Турцией был заключен мирный трактат. Интересно отметить, что одним из первоначальных требований турок была передача им русской артиллерии. Это условие было отклонено. Но факт выдвижения такого требования очень красноречив. Турки действительно были ошеломлены силой и слаженностью действий русских артиллеристов.
На обратном пути от реки Прут 3 августа 1711 года в Яворове Брюс был утвержден в звании генерал-фельдцейхмейстера и сопровождал царя с царицей в Карлсбад, откуда он, «яко человек ученый, искусный и знающий вкус в вещах и в людях», отправлен в разные германские города с повелением приискивать и нанимать в русскую службу опытных офицеров и всякого звания мастеровых, «и где он потребных в службу нашу изобретет, — говорилось в царской грамоте Брюсу от 19 сентября, — о пребывании их в нашей службе и о плате трактовать, и контракты заключать; и что он, генерал наш, им в контрактах обещает и заключит, то от нас все сдержано будет без умаления». Исполняя это поручение, Брюс 14 октября в Торгау присутствовал на свадьбе царевича Алексея Петровича с принцессой Шарлоттой-Христиной-Софией Вольфенбюттельской и за ужином сидел по левую сторону царевича, четвертым от царя, рядом с графом Головкиным. Здесь же в Торгау лично познакомился и сошелся с известным ученым Лейбницем, от которого впоследствии получал письменные поклоны, а в декабре того же 1711 года Петр, уже из Риги, писал о Брюсе к эльбингскому коменданту бригадиру Балку 6-го числа: «Господин брегадир. Когда к вам будет писать господин генерал-фельдцейхмейстер Брюс о приготовлении двух тысяч лопаток, тогда по тому его письму исполняйте без умедления» и 8-го числа: «Господин брегадир. Когда к вам приедет господин генерал-фельдцейхмейстер Брюс, и чего он от вас будет требовать, в том будьте ему послушны».
