Послышались чьи-то шаги. Артамошка замер. Шаги приближались. Артамошка подбежал к двери и закрыл ее на щеколду, быстро открыл оконце, пролез через него и спрыгнул на землю.
Долго крутился он около навеса, но попасть не мог: караульный казак ходил близко и зорко доглядывал за пленниками.
«Обождать надо», — думал Артамошка. Выждал минутку и скользнул в черный угол.
Саранчо ощупал лук и задрожал; он прижимал его к щеке, потом обнял Чалыка:
— Ты хозяин моего лука… Мой лук весь в зарубках. Сосчитай, сколько я убил из него медведей, лосей, белок и лисиц…
Больше ни слова не мог сказать Саранчо и бессильно опустился. Чалык крепко сжал драгоценный подарок и поклялся:
— Пока видят мои глаза, слышат мои уши, пока цепки мои руки и быстры ноги, лук твой будет бросать меткие стрелы… Пусть это слово слышат и солнце, и звезды, и луна!
Артамошка торопил. Саранчо с трудом приподнялся:
— Славный Чалык, Саранчо видит, что смотришь ты на звезды и спрашиваешь их, где наша земля…
Чалык мотнул в темноте головой.
— Наша сторона там, — показал Саранчо на север. — Днем иди так: как только солнце встанет — держи его светлый луч на правой щеке, в полдень сзади, на макушке своей шапки, а к вечеру — на левом плече…
Он умолк, передохнул и снова зашептал:
— Ночью, Чалык, не ходи: тайга не любит ночных людей. Ночью сиди у костра и думай, куда пойдешь, когда настанет утро.
Низко склонились три головы, плотно прижались тела. Луна бросила белый луч, и пленники попятились в тень. Чалык торопливо прощался с Саранчо и Талачи. В темноте блеснул нож. Саранчо отрезал от своей косички пучок седых волос, послюнил их, скатал в комочек, который привязал на тесемку кожаного нагрудника парки Чалыка; то же сделала и Талачи.
Залаяли воеводские собаки, поднял голову караульный казак. Артамошка подполз к выходу. Потом Саранчо торопливо вытащил из-за пазухи маленького божка. Надрезал слегка себе ладонь, смазал кровью божку широкий рот; то же сделали Талачи и Чалык. Божка Саранчо подал Чалыку; он быстро сунул его в свою походную сумку.
Саранчо вытащил из-под кожаного нагрудника маленький мешочек, выделенный из зоба утки, и подал Чалыку:
— Береги, как лук и стрелы. Храни под нагрудником, у самого сердца: это огонь…
В мешочке лежали кремень, трут и огниво.
Во дворе было тихо. Чалык и Артамошка приникли к земле и поползли к частоколу.
— Чалык, Чалык, — приглушенно шептал Саранчо, — огонь-то береги, без огня в тайге смерть! Хорошо ли спрятал его?
