Гэмо тупо уставился в рукопись и несколько раз перечитал фразу. Что в ней такого? Вроде все слова на месте, именно этот флаг и передает настроение героя, у которого нет большой радости по поводу возвращения в родное село из тюрьмы.
Подумав, Гэмо набрал номер редакции и бодро сообщил, что ничего такого, что нужно было бы поправить, не нашел.
— Дорогой мой, — голос редактора стал вкрадчивым, — вы же человек талантливый и догадливый… Понимаете, это ведь не мое возражение. Подумайте: символ советской власти, красный флаг над официальным учреждением и вдруг — мокрый и слабый…
— Так ведь идет проливной дождь! — возразил Гэмо. — А флаг так промок, что ветер не может его поднять, и он повис.
— Юрий, я вас понимаю, — терпеливо продолжал редактор. — Но если вы ничего не придумаете, рассказ придется из номера снять…
Гэмо отчетливо представил, как из его кармана вынимают три тысячи рублей, на которые он мог купить кучу дров, теплые сапожки жене, провести не один час в хорошей компании в ресторане «Восточный», купить продукты, детскую шубку сыну…
— Исправления продиктуйте прямо корректору, — сказал редактор.
После нескольких часов раздумий Гэмо набрал названный номер и продиктовал исправление, которое звучало так: «Несмотря на ветер и проливной дождь, красный флаг, сухой и могучий, реял над сельским Советом».
Через день позвонил главный редактор и медленно произнес:
— Там сказали, что твои исправления еще хуже… Решили оставить как есть.
Помолчав, добавил:
— Но имей в виду: ты у них уже на заметке.
Это было не первое столкновение Гэмо с цензурой, или, как еще ее называли — Горлитом. Как оказалось, по соображениям военной секретности нельзя было писать, что на Чукотке добывают золото. Слово заменялось на выражение «ценный желтый металл», и о том, что это значит, мог догадаться даже круглый идиот. Не разрешалось писать об охоте на китов: киты в тексте становились «самыми крупными морскими животными»; если упоминался населенный пункт, то ни в коем случае нельзя было говорить, что там есть аэродром или посадочная площадка… Видимо, перечень запретов был так велик, что всегда в тексте Гэмо находилось нечто такое, что приходилось исправлять по настоянию загадочного и неведомого человека из Горлита. Когда однажды Гэмо попытался узнать адрес или хотя бы телефон цензора, на него испуганно замахали руками: что ты! это категорически запрещено! это государственная тайна! Но цензорам мало было этого! Они строго следили за тем, чтобы идейно-художественная направленность произведения была правильной. В одной из повестей пришлось переделывать весь текст и в конце концов отказаться от публикации рукописи, в которой описывалось, как русский парень обманул девушку, обещал жениться, а потом уехал, оставив ее с маленькими детьми. Это явление на Чукотке было повсеместно распространенным — жениться на время действия договора или срока службы, но, оказывается, и это оказалось строго охраняемой государственной тайной…
