Это, конечно, совсем не то, что имел в виду Незнамов, задавая вопрос. Сам он ни разу в жизни не напивался, хотя мог иной раз пропустить рюмку-две за вкусным обедом, любил хорошее пиво.
Он понял, что расспрашивать Зайкина о том, что он на саном деле подразумевал, не имело смысла.
Полюбовавшись на памятник Пушкину работы известного ленинградского скульптора Михаила Аникушина, Зайкин заметил:
— Это лучший памятник поэту. Лучше московского, который стоит перед кинотеатром «Россия». Вы помните памятник Ленину на Московском проспекте? Потому что их ваяла одна и та же рука.
В музейном сумраке Незнамова всегда охватывало какое-то кладбищенское благоговение, и он, понизив голос, спросил у служителя, где отдел Сибири.
Он оказался довольно обширным. Отказавшись от услуг экскурсовода, приятели пошли к чуму, на пороге которого сидел муляж тунгуса с трубкой в руке. Орудия труда, вывезенные русскими путешественниками из дальних окраин Сибири и Севера, утварь, одежда, нарты и даже целая кожаная байдара производили впечатление какого-то ненужного хлама, тщательно отобранного мусора. Возможно, что такое впечатление создавалось тем, что все эти предметы находились не в работе, не в пользовании живого человека, а являлись музейными экспонатами. На всех них лежала печать явной мертвечины, и Зайкин, искренне заинтересовавшийся устройством кожаной байдары, не понимал своего спутника, который тянул его к стендам, где были выставлены изделия мастеров знаменитой Уэленской косторезной мастерской. Костяные фигурки животных, птиц, охотников в полном снаряжении, выточенном с удивительной точностью, целые собачьи и оленьи упряжки, модели кораблей, казалось, еще хранили тепло прикосновения крепких рук мастеров.
Посетителей в музее оказалось всего несколько человек, и служитель несколько раз подходил и спрашивал, не нужны ли какие-нибудь разъяснения. Незнамов поинтересовался, есть ли в музее экспонаты, отражающие современные культурные достижения малых народов Севера.
— Конечно есть! — с готовностью ответил служитель и повел их на другую половину огромного выставочного зала.
В основном, здесь были фотографии. И старые, пожелтевшие, первых советских времен, и новые, глянцевые, цветные. Здания школ, панорама первой чукотской культбазы в заливе Лаврентия, портреты культурных, деятелей, художников, писателей.
— А вы не знаете такого чукотского писателя — Юрия Гэмо?
Служитель близоруко склонился к стендам, прочитал имена и пожал плечами.
