Аэд задержал взгляд на Эрин еще мгновение, затем, пожав плечами, произнес:
- Они решили поддержать датских принцев, так как датчане поклялись молиться Святому Патрику и принести большую жертву, чтобы он помог им в сражении. И... - Аэд замялся, но кое-что он мог бы скрыть от проницательной Эрин,; - я рад этому, потому что уверен, что датчане победят. Они сильнее сейчас, они сплотились.
Эрин опустила ресницы и улыбнулась, но отец успел заметить, как в ее глазах блеснул восторг.
- Не придавай этому слишком большое значение, дочь, - предупредил он. - -Я думаю, что это решение гораздо менее важно, чем время, которое мы потеряли на его принятие. Мы берем в руки оружие не для датчан. Они такие же жестокие варвары, какие бы маски не надевали. О, ирландские племена будут сражаться! Но я ручаюсь, несмотря на принятое сегодня решение, некоторые из них будут сражаться на стороне норвежцев. Я говорю тебе, дочка: я буду рад, если норвежцы проиграют сражение, но в итоге попросту один хищник заменит другого. Викинги продолжают оставаться здесь, и мне нет дела до того, какого они племени. В наше время мы должны быть осторожнее с людьми и оценивать по достоинству своих врагов.
Эрин кивнула, хотя ее сейчас не особенно интересовали мудрые рассуждения отца. Она по-прежнему смотрела вниз, так как боялась, что он прочитает ее мысли. Она слишком хорошо помнила кровавую резню в Клоннтайрте, слишком хорошо запомнила Волка...
Сражение закончилось, и они с Грегори спаслись во мраке, окутавшем город. Она подавила крик, сжав зубами запястье, когда, обернувшись, увидела леди Мойру, жену одного из воинов ее дяди, которую насиловали один за другим норвежцы. Потом подъехал он - подобно солнечному Богу на полночном скакуне. Возвышаясь над своими подчиненными, он остановил их коротким окриком, выговаривая за надругательство над женщиной. Какая польза, спрашивал он, от полумертвых рабов? Боже мой, как она ненавидела его!
Эрин понимала доводы и суждения отца. Да, конечно, Норвежский Волк не убивал ее тетю, он не насиловал бедную Мойру. Но Клоннтайрт захвачен его войском, и жители стали рабами. Рабами! Ирландцы созданы не для того, чтобы служить рабами язычникам, вторгшимся с севера.
В тот день Эрин торжественно поклялась отомстить за тетю, дядю и Мойру, и ей становилось приятнее при мысли о том, что, возможно, смерть настигнет Норвежского Волка, а его волчица станет рабыней. Эта женщина, такая же светловолосая, как и он, скакала рядом и сражалась наравне с ним. Несмотря на свою красоту, она в совершенстве владела мечом, оставляя за собой кровавые моря. Когда Волк смотрел на нее, он улыбался, и его гранитное лицо и холодные синие глаза казались почти человеческими. Человеческими! Норвежский Волк! Эрин чуть не стошнило. Белый Олаф, норвежский принц, был животным, чудовищем!
