— Я и для людей яду могу сварить! — парировал Северус. Странным образом, эта небольшая пикировка вывела из депрессивного состояния — когда он вступал в словесные стычки, вся унылость слетала с него, наверное, поэтому в школе его и доставали — прикольно было смотреть, как угрюмое, бледное, сутулое создание от злости распрямляется, становится разрумянившимся и сверкает чернющими глазами, хватается за палочку и руки у него трясутся от ярости... Да уж... но такая терапия, кстати сказать, очень сильно опустошала внутренне и трепала нервы. Так что он в последнее время при малейшем шорохе подскакивал на месте и судорожно озирался по сторонам, ожидая взрывов хохота и мерзкого улюлюканья.
Он уже подумывал регулярно принимать Успокоительное, если так и дальше будет продолжаться — иначе зелья варить невозможно — руки-то дрожат, как у паралитика...
— Если я вдруг захочу покончить с собой — обязательно обращусь к тебе. Ты мне теперь должен за то, что порядок тебе на кухне навела! — Петунья сняла фартук и повесила его на крючок. А мать обычно бросала его на стул... и отец раздраженно швырял тряпку на пол, потому что стул был его.
— Ох, иди ты уже домой, — вздохнул Северус. — Я тебя провожать не пойду, устал что-то...
— А я и не прошу. Кто на меня позарится? — хмыкнула Эванс. — Сама дойду, меня тут каждая собака знает.
Она помолчала и небрежно спросила:
— А ты... вообще дома будешь в ближайшие дни?
— Не знаю! Куда мне идти, у меня каникулы! — нетерпеливо сказал Снейп, еле сдерживаясь. Он почти двое суток не ел, и хотелось уже как следует сесть и нажраться от души, чем Мерлин послал, то бишь, добрые соседушки.
— Ладно, тогда пока, — Петунья взяла сумочку и вышла из кухни.
Хлопнула входная дверь.
Снейп облегченно вздохнул и заклинанием вскипятил воду в старом эмалированном чайнике...
За окном совсем уже стемнело, по полу пролегли длинные черные тени, и на кухне стало неуютно.
Странное дело, но когда Петунья мыла посуду, казалось, что в жалком помещении как-то... не так одиноко. Северус подумал еще, что хорошо бы вот так мама стояла и готовила что-нибудь, или просто прибиралась, но такое бывало нечасто. Эйлин на самом деле была неважной кухаркой, и максимум, что могла приготовить — рагу. Тушеное мясо с овощами в чугунном котелке. Все сваливалось в посуду одновременно и ставилось сначала на сильный огонь, потом доходило до готовности на медленном. В конце солилось, перчилось, перемешивалось и подавалось к столу. Получалась невнятная каша из разварившихся картофеля, капусты и моркови с кусками жестковатого мяса. Обычная и привычная для Северуса еда. Или каша. Правда, тоже не идеальная получалась — комками и слишком густая. Но он привык.
