У Гарри внутри все затрепетало от неизвестных и неизведанных доселе чувств, которые появились после тщательного визуального обследования вышеупомянутого преподавателя.
Снейп, спускавшийся в холл был не Снейп! Это был высокий, стройный белолицый мужчина в модной дорогой ярко-зеленой шелковой мантии с бархатной оторочкой, украшенной магическими кристаллами Сваровски (хотя Поттер все равно не знал, кто такой Сваровски) весь изящно-изысканный, белые руки с длинными тонкими пальцами сжимали черные кожаные перчатки и изящную легкую трость, а волосы!!! Его волосы были подобны шелковой черной волне, нежнейшим лепесткам черных (какие черные цветы есть на свете — припоминая, судорожно зашевелились мозги Золотого мальчика) цветов, они выглядели как темная-темная ночь с отблесками звезд, они были блестящи и гладки, как спины мокрых дельфинов, длинны, как расчесанные хвост и грива вороных элитных скакунов (ну или фестралов, на худой конец), они были… чистые!!! Чистые, как слеза младенца, как помыслы невинной девы, как нераскрывшийся бутон розы, как… как… на этом фантазия у Гарри закончилась и он так и остался стоять с открытым ртом.
Незнакомый Снейп, проходя мимо ошалевшего гриффиндорца, брезгливо взглянул на открытый рот с капавшими оттуда розовыми слюнями, и холодно кинул:
— Поттер, немедленно закройте рот, муховертки залетят, и пять баллов с Гриффиндора за распущенные слюни! Эванеско слюни Поттера! Бедняга Филч, как же он управляется с уборкой…
Паркинсон презрительно фыркнула, и пара прошла мимо, причем до Поттера долетели последние слова Панси:
— Профессор, а вы захватили все подарки для Драко?
— Не волнуйтесь, мисс Паркинсон, забывчивость — отнюдь не моя черта, мы же с вами все-таки слизеринцы, а не какие-то там гриффиндорцы.
Оглушительно хлопнула массивная входная дверь, и синхронно с нею закрылся разинутый рот Гарри Поттера. «Ка-а-а-к...какие девушки, к боггартам! Я… я…. Я, кажется, влюбился в профессора Снейпа! Я жутко, просто очень страшно ненавидел его все эти пять лет, вот до этой минуты ненавидел! Но теперь я его также сильно и страшно люблю!» С этой светлой мыслью, окончательно определившийся Гарри отправился на улицу. По дороге ему в голову пришла умная и логичная мысль — а ведь о чувствах Снейпа-то он не знает… Может, профессор, как терпеть не мог его все пять лет — так и ненавидит до сих пор. Ведь он-то его, Гарри, в новом свете не увидал и не проникся к нему иными чувствами. Что же делать, что делать? Он судорожно погрыз ногти на руках, размышляя.
