сараем...
Георгин Анатолиич прочел и скомкал начатое письмо.
Теперь надо было не отсылать Лемура туда, а вовсе и наоборот - вызывать его мать телеграммой
сюда, на дачу.
Радужные преспективы прервались сразу и неожыдано - В комнату вошел Лемур...
Разгневанный поисходящим Георгин стукнул кулаком по столу, но не папал, а тока атбил кастяшки.
Аднако продолжению экзекуции не суждено было состоятца:
- следом за Лемуром в комнату вошли, обнявшысь за плечи О и Же.
"О" толкал перед собой тачку закуски, а Жег, впрягшысь в оглобли тянул швецкий стол на
колесеках.
Оба, ктомуже размахевали чайнеками, полными остывшей после Папаз\'дулова вотки.
– Ша! – сказал О. – Ни кричать, ни стучать оперу не надо, Лемур не виноват.
Виноваты в этом только все, кроме я. А также - школа Высшей Школы Мелитции и дурное влеяне
городцких подворотен.
– Да, – подхватил Же, – вы на него не кричите. Ато он может с испугу начать заикатца
и писаца по ночам в кровать... Кстате, О_о, ты до стола не дотрагивайся.
Вон тот настольный брауненг у них очень громко стреляет.
Георгин посмотрел на Же, потом на револьверт - полный патронов, на отбитую ручку глиняной
пепельницы...
- На конец-то забрезжил хоть какойто ответ... Что он счас начинёт понимать...
Он догадался наконец спросить прямо, и он спрасил, каво стеснятца, в конце-то-концов:
- Так это тогда ночью здесь был ты, Же?
– Да, конечно же это был я. ~о_О, расскажи человеку прям все толком, а мы возьмем керосину с
тряпкой
и пойдем, сажгем этот ацкий пепелатц Урал-с-коляской.
Все радостые наступившему взаимо-пониманию немедлено принялись пить из чайнека на брудер
шафт.
На следующий день, когда О сидел на террасе и пил, швыркая блюдечком самаварный чай - через
калитку
к ему прошел, печатая шаг - Левой!-Левой!,-Стой!,-Ать-Два! кокойта командир.
Он сделал ето всё так твердо и уверенно, как будто бы родился в портянках и портупее, и прешол к себе домой после давней разлуки!!!
Удивлённый О_о вежлево поднялся ему навстречу, по русцкому обычаю - со стаканОм и
огурчиком...
Перед О, в форме капитана танковых войск стоял сам Георгин Анатольич.
От вотки он, аднака, не атказался - только крякнул и захрустел агурцом.
– Это что же такое? – спросил О. – Это опять... новая роль в опере "Дан преказ ему на Запад"..?
– Нет, – отвечал Георгин. – Я на минуту звернул, проститься. Это не новая роль, а просто новая
форма.
он кокетлево заломил фурашку и подмегнул в трюмо своему отражению - :P !
– Это, – О пальцем пашевелил петлитцу, – то самое... ОНО?:
