– Вперед! Молнией!
А в это самое время в комнате той самой дачи, где ночевал "Ж", стоял как Карбышев, мальчуган
лет, этак ...адцати.
На нем были легкие чорные брюки из кевлара, со свентцовыми встафками и темно-чорная
безрукавка с вышитой
во всю спину красной звездой.
К ему подошел седой лoхматый старче. Холщовая рубаха его была шита из коры липы и бедна как...
как крыса с бровеносца вПотёмках.
Широченные, не по моде штаны – в заплатках огромных накладных карманоф.
По колено, одна ево нога была пристегнута ремнями к грубой деревяшке. Другой он держал
запиську,
а в руке сжимал старый, ободрАтый револьверт системы Винстон-Лайт.
«Ка-ро-тче кло-ва-н, код-да бу-ишь ух-ха-дит-ть, за-хло-пни к-реп-пт-че д-верь.» – послогам
насмехался старче.
– Итак, может быть, ты мне все-таки скажешь, кто ночевал у нас сегодня на МОЁМ диване и смял
его?
– Оден знакомый, какбы жулек, – неохотно ответил мальчуган. – Ево без меня, внатуре задержала
Псина.
– Гониш ты все! – рассердился старетц. – Еслиб был тебе знакомый, то тута, в маляве, тыбы погоняло разместил.
– Когда я писал, то я ваще не знал что писать умею. А теперь я знаю. И как кличут - тожа.
– Не знал. И ты оставил утром водиночку... в хавире? Наедине с со всем што нажито непасильным
трудом???
Ты, блин, болен, и тя надо отправить на Янтарь - сдаваца на опыты.
Этат крендель, разбил зеркало, расколотил пепельницу. Ну хорошо, что револьвер был заряжен
холостыми.
Дед с удовольствием нюхнул ствол и чихнул на лампачку... А еслиб в ем патроны боевые?
– Но, дядя... боевых патронов у тебя не бывает ниразу, потому как ты их тутже меняеш навотку...
И у врагов твоих ружья и сабли... Тово - просто деревяные. Лошадки, кстате - тожа. Гы-ы-ы...
Похоже было на то, что старик улыбнулся. Однако, тряхнув лoхматой головой, он строго сказал:
– Ты смотри! Я все замечаю. Дела у тебя, как я вижу, стремные, и как бы за них я не отправил тебя
назад.
Пристукивая деревяшкой, старик пошел вверх по лестнице. Когда он скрылся, мальчуган
подпрыгнул,
схватил за лапы вбежавшую в комнату Псину и потерся носами в ее морду.
– Ага, Псинко-о-о! Мы с тобой попались.
- Чеэта - мы-ы-ы. Ты папалца. А я - ры-ы-ы... Два раза.
- Ничего, он сегодня добрый. Вотки скушает и петь будет.
И точно. Сверху из комнаты послышалось откашливание. Потом этакое тра-ля-ля!..
И наконец низкий баритон запел:
Секи на-а-ачальник, я гулял на склоне дня.
Глазел на шлюх, и мирно кушал пончик.
И вдруг киляет этат фраер до меня,
кричит: - А ну казел, займи-ка мне червончег!
