Когда Лорд вошёл в зал, музыка мгновенно смолкла, и почти все присутствующие склонили головы. Северус тут же отметил, что кроме них — слизеринцев — не поклонилось ещё около десятка человек. Все они стояли отдельным группками, и Северус понял, что это выпускники других школ, которые тоже приехали сегодня получать Метку.
Лорд вышел на середину зала и медленно обвёл всех взглядом.
— Добро пожаловать! — наконец произнёс он. — Я вижу тут всё старые лица… ах нет, и новые я тоже замечаю, — с наигранным удивлением отметил он. — Пожалуйста, подойдите сюда, не бойтесь, — он поманил пальцем группу выпускников Шармбатона, как определил Северус по их акценту. Юноши неуверенно приблизились. — Смелей! — он обернулся к слизеринцам, те тоже подошли.
Наконец и остальная молодёжь подтянулась, и Северус насчитал четырнадцать человек. Тут было трое ребят из Дурмстранга, а откуда взялись остальные, он так и не понял. Когда все новоприбывшие выстроились в центре зала в один ряд, Лорд снова заговорил:
— Сегодня великий день для вас, но не менее важный и для меня, потому что сегодня…
Дальше Северус уже не слушал. Он прекрасно представлял себе, о чём может говорить Лорд. Все его мысли были сейчас далеко и от этого зала, и от этого особняка. Он понимал, что наслаждается последними минутами свободы. Нет, он ни о чём не жалел. Он прекрасно знал, что это был его собственный выбор, причём сделанный ещё давно. Он несколько лет шёл к этому, он так хотел раньше оказаться тут, в таком же зале, стоять перед Тёмным Лордом, с замиранием сердца ждать, когда он дотронется палочкой до его предплечья… Наверное, само ожидание было сильнее непосредственно действа, потому что сейчас Северус не ощущал абсолютно ничего: ни радости, ни восторга, ни волнения, только какое-то раздражение и томительное ожидание. Он думал о том, стоит ли это всех жертв, которые он уже принёс. Сперва Лили, потом Джеймс… Нет! Он старался отогнать мысли о гриффиндорце как можно дальше. В конце концов, вчера он уже всё понял и всё решил. У них не могло бы быть будущего. Он для Поттера всего лишь очередной трофей, который вскоре забудется и будет просто повешен на стену славы к остальным наградам. Но от осознания этого становилось почему-то не лучше, а только хуже. Почему? Быть может, причиной этому было понимание, что Джеймс до сих пор так не считал и был совершенно откровенен в своих чувствах? Северус вспомнил их первую настоящую близость у озера. Именно тогда он отчётливо понял, что творится в душе гриффиндорца. Северус вспомнил, как смотрел на него любовник. Северус отдал бы тогда многое, чтобы иметь возможность навсегда запечатлеть у себя в сознании это выражение лица, этот открытый взгляд, потому что так на него никто больше не будет смотреть. Никто и никогда. Северус плотно сжал челюсти, чтобы не дать выползти наружу предательской слезе. В любом случае, уже поздно было о чём-то жалеть. Как любила говорить его мать, над испорченным зельем не плачут, а начинают варить заново. Вот и теперь пора было начать всё заново.
