Потом раздался глухой удар тела о стену и громкие ругательства. Северус, наконец, открыл глаза. Отец медленно поднимался, держась за стену. Мать стояла перед Северусом с палочкой в дрожащей руке.
Тобиас бросил на сына тяжёлый взгляд, прошипел: «Не поедешь!» и выскочил за дверь.
Северус поднялся с трудом, не без помощи матери. Ноги еле держали, голова болела и кружилась. Мать тащила его за руку на кухню, помогала снять джемпер, что-то говорила и причитала, но Северус не слушал её.
От боли ему удалось немного абстрагироваться, и сейчас в его голове проносились со страшной скоростью очень тревожные мысли. Он опасен. Он может убить и без палочки. Он не должен больше ни с кем драться, не должен ни на кого злиться. Ему нужно попасть в Хогвартс, чтобы там его научили сдерживать магию, но поехать он не сможет, потому что ему запрещает отец… Круг замкнулся. Внутри появилось гадкое опустошение. Северус не мог представить себе, как Лили собирает вещи, прощается с ним и первого сентября едет в магическую школу, оставляя Северуса одного с его безумным отцом. Такого расклада Снейпу совершенно не хотелось. Да и такой жизни тоже. На душе стало так мерзко и тоскливо, что, забыв про боль во всём теле, Северус сорвался с места, отпихнув в сторону мать, и выбежал из задней двери во двор, направляясь к реке.
Отец, видимо, отправился к Арни, потому что его нигде не было видно. Впрочем, даже если бы Северус сейчас и столкнулся с ним, встреча вряд ли бы закончилась чем-то, кроме косых взглядов исподлобья.
Снейп бежал, не останавливаясь. Он сам точно не знал, куда именно бежит и зачем. Но чувство отчаяния переполняло его, заставляя глотать солёные слёзы и вытирать нос рукавом. Всё, о чём он мечтал столько времени, рухнуло на глазах. Вся нафантазированная им жизнь подёрнулась дымкой и исчезла, обнажая унылую картину: дом Снейпов и яростный взгляд отца. Северус хотел освободиться от всего, что давило ему на грудь столько лет. Жизнь в постоянном страхе. Даже не за себя — за мать. Заплаканные глаза Эйлин. Вечная тоска в доме, который он до сих пор звал отцовским и ни разу не сказал о нём, как о своём. Тусклое освещение его комнаты, внутренняя пустота, боль и отрешённость… Он никогда не избавится от этого. Никогда.
Северус очнулся от мыслей только тогда, когда у него свело ноги. Он моргнул и с удивлением обнаружил себя стоящим по колено в не до конца замёрзшей речке. Тонкий лёд у берега он проломил ещё когда только ступил на него.
