Драко Малфой и Солнечный путь | страница 13



Поцелуи и объятия Драко, его бредовая затея с Всеэссенцией, обморок… Он пришел в себя в малфоевской

карете - он понял, где находится, когда увидел в свете ранних солнечных лучей, пробивающихся сквозь

неплотно задернутые занавески, герб Малфоев над передним оконцем, герб, который он уже видел на

носовых платках и книгах Драко. Еще в этом неясном свете Гарри разглядел, что на нем другая одежда, а

в кармане мантии нашарил палочку. Не свою, чужую, но знакомую палочку. Тринадцать дюймов, эбеновое

дерево, кровь дракона. Это была палочка Драко. И руки, державшие ее, были руками Драко.

Что было дальше, Гарри помнил не очень хорошо. Он выскочил из кареты, куда-то побежал, налетел на

человека, от которого сильно разило спиртом… Смутно знакомый, этот человек что-то лопотал, называя

Гарри "мастер Малфой", а Гарри тряс его за грудки, требовал отвести его на место казни, грозил

Империусом… Но в память отчетливо, как сфотографированная, врезалась картинка - каменный закрытый

дворик, залитый золотисто-розовым светом, черный и четкий силуэт дементора и коленопреклоненный юноша,

в котором Гарри узнал самого себя. Это было также бредово, как и три года назад, когда он, вернувшись

назад во времени, спас от дементоров себя Гермиону и Сириуса, но сейчас было в сотни раз страшнее.

Потому что сейчас это был Драко. Когда Драко умер, Гарри пошел за ним - и он знал, что если Драко

потеряет свою душу, ему, Гарри, придется снова пойти за ним - пойти к дементорам и отдаться им

добровольно, и тогда жертва его возлюбленного будет напрасной.

Он вызвал к жизни самое счастливое воспоминание, которое у него когда-либо было - он вспомнил, как

белые волосы Драко отражали свет камина, как струилось в крови вино, смешанное с Признавалиумом, как

тепло касались ладони Драко его тела, какими пасмурными и прекрасными были глаза его возлюбленного, и

как тек его напевный голос, декламирующий:

В Арверниэне свой корабль

Сооружал Эарендил

На нибретильских берегах

Он корабельный лес рубил

Из шелкового серебра

Соткал, сработал паруса

И серебристые огни

На прочных мачтах засветил

А впереди, над рябью волн

Был лебедь гордый вознесен,

Венчавший носовой отсек…

И вспомнил, как под этот напев сквозь сон ему виделись колышущиеся верхушки корабельных сосен,

серебристо-белые, как волосы Драко, паруса стройного корабля, резной лебедь, и сам корабел на носу

своего детища, высокий и стройный, со струящимися по ветру волосами цвета лунных лучей, снега или