- Ясно, -
Блэк
усмехнулся. -
Как всегда.
Полуправда
страшнее лжи.
А ты как
думаешь? -
неожиданно
спросил
он. - Так оно и
было?
- Ну-у-у… -
протянул
Драко. - Мне
кажется, вам
не нравятся
женщины, -
быстро
закончил он и
глупо
покраснел.
Сириус
невесело
рассмеялся.
- Ладно.
Скажешь об
этом Гарри,
когда предстоит
время мне
защищаться
от его
обвинений.
И, к
величайшему
огорчению
Нарциссы, он
уехал.
Строго
говоря, это
было
единственное,
что могло
огорчать
Нарциссу.
Хотя
отцовские счета
на время
расследования
заморозили и
могли вообще арестовать,
на личные
счета Драко и
Нарциссы, а
также на все
прочее
имущество
Министерство
не покушалось,
и Нарцисса
осталась
хозяйкой
приличного
состояния.
А
Драко
остался
совершенно
неподконтрольным
ребенком,
ошалевшим от
небывалой
прежде
свободы.
Неделю
он занимался
тем, что
сводил с ума
непуганых
обитателей
Малфой-парка
бешеным
мотоциклетным
ревом.
Потом
перебрался
на
маггловское
шоссе. Потом
Нарцисса,
уставшая от
его выходок,
отправила
сына
во
Францию, к
Ксавье, и еще
две недели
Драко провел,
бешено и
роскошно
отрываясь в
компании
великолепного
француза.
Основным
моментом
отрыва был,
конечно, секс.
Собственно,
ничего
другого
Драко и не
хотел. Ему
был
нужен
секс как
таковой,
свободный от
душевных
привязанностей.
Они посетили
все самые
роскошные
бордели
Парижа,
в том числе и
Оборотные.
Они
перебывали в
десятках
ночных
клубов, где
Драко
находил и
снимал
самых
красивых
мальчиков и
мужчин, а
Ксавье
наблюдал за
ним своими
необыкновенными
золотистыми
глазами
и
веселился.
Однажды по
пьяни Драко
даже попытался
соблазнить
самого
Ксавье, и ему
почти
удалось…
Однако,
уже
разошедшийся,
Ксавье все же
пришел в себя
и, смеясь,
послал Драко
в ванную снимать
напряжение.
- Ну что
такого, Ксав? -
ныл Драко,
бесстыдно и пьяно
прижимаясь к
златоволосому
красавцу. -
Мой отец
меня
трахал! Что
такого?
- Может
быть, для
Малфоя и
ничего, -
прекратив смеяться,
ответил
Ксавье. - Но я
не Малфой. А
теперь -
марш! -
он наградил
Драко
шлепком
пониже спины.
- Марш в
ванную!
И
только в
одном из
Оборотных
борделей Драко
допустил
слабость. Он
достал прядь
волос Поттера,
которую
состриг
у спящего
Гарри еще в
прошлом году и
зачем-то,
подобной
глупой
сентиментальной
девице, носил
с
собой
в крошечном
медальоне -
хорошо еще, в кармане,
а не на шее, - и
сказал, что
хочет "этого
мальчика"…
Это
был
единственный
эпизод, о
котором было
стыдно
вспоминать.
А
когда он
вернулся в
Англию, его
поджидал сюрприз.
Его дорогая и
любящая мать,
и еще одна
девица,
