— Служу Советскому Союзу! — чеканя каждое слово, воскликнул Коготь.
У капитана была перебинтована голова, сквозь повязку просачивалась кровь. Не ускользнуло от внимательного взгляда Костомарова и то, что левая рука подчиненного сильно опухла.
— Это результат аварии? — кивнув на забинтованную голову и покосившись на травмированную руку, спросил Иван Антонович.
— Так точно, товарищ полковник. Я чудом выжил. Был страшный гололед.
— Знаю, капитан, мне уже докладывали об этом происшествии, — перебил Костомаров и тут же попросил: — Ну-ка покажи руку.
Стесняясь, Коготь приподнял левую руку. Взглянув на желто-синюю искореженную кисть, полковник присвистнул:
— Так ты что, выходит, с одной рукой шел на выполнение этого сложнейшего задания?
— Не совсем так, Иван Антонович. Все-таки пальцы тогда я мог сжимать, — пожал плечами Коготь.
— А сейчас, капитан, ты можешь пошевелить пальцами, сжать ладонь? — строго спросил полковник.
Коготь не хотел говорить о своей травме, но пришлось.
— В данный момент не могу, товарищ полковник.
— Садись, капитан, — спохватившись, сказал Костомаров. — Что же это я раненного человека держу на ногах.
— Да ничего страшного у меня нет, Иван Антонович. Побаливает немного рука, но это мелочь. Я готов продолжить службу.
— Из железной породы людей ты, капитан, — отодвинув от стола стул, сказал полковник и приказным тоном произнес: — Садись.
Коготь опустился на стул. Полковник обошел стол и сел в свое кресло.
— А голова как? — не успел капитан ответить, как Костомаров махнул рукой: — Да ты все равно правды не скажешь.
— Все в порядке, товарищ полковник, — тихо ответил капитан.
— Вот, что и требовалось доказать. Рука сломана, возможно, пережил сотрясение мозга и, не дай Бог, еще какие внутренние травмы, а говоришь, что все нормально, — развел руками Костомаров. Иван Антонович замолчал на несколько минут, что-то обдумывая, а затем сказал: — Запомни, Коготь, ты служишь в контрразведке, а это значит, что ты относишься к особой касте людей — лучших из лучших бойцов. И даже среди них ты выделяешься мужеством, умением трезво мыслить в сложнейших ситуациях. Я должен, капитан, беречь таких людей, как ты. Беречь для выполнения особо сложных заданий, таких, с которыми никто иной не справится. А посему мы поступим следующим образом. Ты прямо сейчас отправишься в госпиталь.
— Товарищ полковник, я боксер, занимался боксом до войны. Приложу лед к руке, и через день все пройдет, — запротестовал Коготь.
