Штольц поглубже вдохнул и начал:
— Мы получили радиограмму из Москвы от нашего агента Плутона. Он давно внедрен в советскую контрразведку, и мы обычно получали от него особенно важные сведения. Так вот, господин адмирал, агент сообщил, что русские на одном из таежных полигонов успешно ведут испытания сверхсекретной бомбы, которая способна кардинально изменить ситуацию на Восточном фронте в пользу большевиков.
— А вот это действительно интересно, — Канарис откинулся в кресле и спросил: — Нам известно месторасположение этого полигона?
— Да, примерные координаты у нас есть, — кивнул Штольц.
— Отлично, полковник! — воскликнул Канарис.
— Но есть одна проблема, — кашлянул Штольц.
— И какая же, полковник? Надеюсь, мы способны ее решить?
— Боюсь, что нет, господин адмирал.
— Это почему же?
— Московский агент Плутон мертв. Он застрелился. Наши люди проверили эту информацию.
— Покончил жизнь самоубийством? — брезгливая гримаса исказила лицо адмирала.
— Да, он застрелился, — подтвердил Штольц. — Нам потребовались годы и поистине титанические усилия, чтобы внедрить его в русскую контрразведку. А в результате…
— Действительно, печальная новость, — вздохнул адмирал. — Понимаю, полковник, ваше разочарование. Такие агенты, как Плутон, ценятся на вес золота.
Они немного помолчали, затем Канарис спросил:
— Вы не установили, почему агент покончил жизнь самоубийством?
Штольц пожал плечами:
— Мы знаем только, что это было самоубийством. Все факты говорят об этом. А почему он свел счеты с жизнью, об этом остается только догадываться. Возможно, он почувствовал или узнал, что его схватят, и у него сдали нервы.
— Полковник, — внимательно посмотрел в глаза Штольца Канарис, — а вы не исключаете какой-нибудь игры со стороны русских?
— Я, конечно же, обдумывал и эту версию, господин адмирал. Но какая здесь может быть игра? Агент Плутон — многократно проверенный человек, и мы точно знаем, что он застрелился.
— А перед этим передал информацию, — подхватил Канарис.
— Нет, здесь все чисто. И сведения, которые Плутон успел нам передать, без преувеличения — сверхважные.
Канарис на несколько минут задумался, а затем произнес:
— Пожалуй, я с вами соглашусь, полковник. Так что нужно браться за эту работу. Быстро, оперативно и четко, как вы умеете это делать. Подготовьте мне план операции — и вперед. Надо отправлять диверсионную группу на полигон, чтобы добыть необходимые нам сведения. Причем отобрать нужно самых лучших диверсантов. Как вы понимаете, действовать им придется в глубоком тылу. Тут необходим особый сорт людей, проверенных и высокообученных. Словом, мы должны послать на этот полигон нашу элиту. Если русские на самом деле испытывают сверхмощное оружие, мы должны многое о нем узнать: боевые характеристики, технологию изготовления… То есть все ценное, а главное, сделать это нужно в кратчайшие сроки.
