- И что нам теперь делать? - спросила Билли.
- Я пока не могу ответить на этот вопрос. Нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. Давайте обсудим это позднее. Пока что, полагаю, нам ничто не угрожает, если мы будем держаться вместе. Не думаю, чтобы убийца рискнул напасть на кого-либо из нас здесь на пляже среди белого дня.
- А как быть... когда понадобится облегчиться? - поинтересовалась Билли. - Ты хочешь, чтобы мы делали это прямо здесь, на песке?
- Только без меня. Ага? - вступила в разговор Конни.
- Мы что-нибудь придумаем, - промолвил Эндрю. - А до этого можно ходить туда же, куда и раньше. Но только с сопровождением. Будете говорить мне, и я пойду с вами.
- Как мило! - фыркнула Конни.
- Я менял тебе подгузники, крошка. Но не волнуйся, я не буду подсматривать.
- Все равно неприятно, - скривилась Конни. Неожиданно Эндрю потерял терпение.
- И суток не прошло, а жизни двоих твоих сестер исковерканы. Где-то поблизости шатается выродок, который, вероятно, попытается убить еще кого-нибудь из нас при первой же возможности. А ты смеешь еще строить из себя взрослую? Мы понимаем неудобства, которые тебе придется испытать, но...
- Идите вы все к черту! - огрызнулась она, и со слезами на глазах развернулась и побежала к воде.
Тельма, между прочим, уже стояла на коленях и рыдала, закрыв лицо руками. Начало этой сцены совпало с замечанием Эндрю об исковерканных жизнях двух сестер.
Нахмурив брови, Билли неодобрительно покачала головой.
- Это совсем лишнее, разве ты не понимаешь? - И, не дожидаясь ответа, решительно зашагала в сторону Конни.
Таким образом только я остался стоять рядом с Эндрю. Казалось, если бы не его темные очки, он испепелил бы меня взглядом.
- Я же ничего не говорил, - поспешил оправдаться я.
- Не паясничай, - процедил сквозь зубы Эндрю и тоже двинулся прочь.
Покинутый всеми, я прихватил ранец и побрел к своей башне. (Между прочим, нарушая новые правила, запрещавшие одиночные хождения. Но никто меня за это не отругал.) Предстояло наверстать большое отставание в дневнике, и поэтому я решил выбрать новое место, откуда был бы виден наш пляж.
Когда я прибыл туда, Кимберли все еще трудилась на другом конце бухты. Она носила камни и бережно укрывала ими своего мужа. Закончив с этим, она принялась за крест. (Внося записи в журнал, я постоянно за ней наблюдаю. Остальные тоже на пляже, но не делают ничего достойного упоминания.)
Теперь Кимберли сидит на пляже. На ней все еще яркая гавайская рубаха Кита. Обхватив подогнутые колени руками, она смотрит в морскую даль. Легкий ветерок треплет ей волосы и слегка отдувает рубашку.
