Ника открыла сонные глаза, еще не понимая, где находится.
Сквозь корни вывороченного дерева пробивался слабый свет. Ночь уходила. Тяжелые капли, копившиеся в многочисленных щелях, срывались вниз. Они падали в лужу с таким звуком, что казались не водой, а камнями. Гулкое «буль» отдавалось в ушах. Не этот ли звук разбудил ее раньше времени?
Девушка приподнялась на локте, с надеждой устроиться поудобнее и вернуться к прерванному сну. Ободранное бедро по-прежнему ныло, и стало ясно, что заснуть будет нелегко.
Тут кто-то сдавленно вздохнул, и девушка мгновенно обернулась. Еще не поняв, в чем дело, она уже тянула оружие за ремень.
Макс сидел напротив и делал ей страшные глаза. Ника в ответ удивленно подняла брови, тем самым интересуясь, в чем, собственно говоря, дело.
«Слушай!» – Макс поднял указательный палец.
Ника прислушалась и поначалу не уловила ничего, не считая шума основательно поднадоевшей капели. Но потом она услышала. Протяжный мучительный вздох, какой, бывает, издает человек от долгой и нестерпимой боли. Еще звук шагов. Тяжелых, медленных. Как будто кто-то с натугой вытягивал сапоги из вязкой топи. К тягостным вздохам прибавилось невнятное бормотание.
Они с Максом сидели друг напротив друга и не знали, на что решиться. Макс кивнул в сторону Грека, спящего крепким сном смертельно уставшего человека. Ника в ответ отрицательно покачала головой: «Не трогай человека. Пусть спит».
«Так что делать?» – Макс вздернул подбородок.
«Не знаю. – Ника пожала плечами. – Может, обойдется?»
Макс почесал в затылке и оглянулся на щель между корнями, сквозь которую пробивался робкий свет: «Попробуй пока понаблюдать».
Пока Макс осторожно, боясь задеть раненую руку, устраивался возле просвета, Ника подтянулась и села, приспособив под спину рюкзак. Будить Грека раньше времени не хотелось. Мельком глянув на него, Ника про себя отметила, как съехала на голове повязка, державшаяся только потому, что присохла к ране на затылке.
Вчера, после того как они чудом остались в живых после событий на свалке, Грек проникновенно посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
– Ты спас меня, сынок. За мной должок. Я этого не забуду. – Он улыбнулся, и на разбитых губах выступили капли крови.
Проводник так сказал, и спорить Ника не стала. Какой смысл подводить предварительные итоги и выяснять кто, сколько и кому должен?
Когда лавина, разбуженная взрывами, потекла вниз, сметая все на своем пути, когда земля ходила ходуном, как во время землетрясения, когда в воздух поднялась удушливая волна ржавой взвеси, вот тогда Ника и растерялась. Полными ужаса глазами она смотрела на то, как в пыльном мареве колыхалась глыба железа, постоянно меняющая очертания. Девушка сжимала в руках бесполезный автомат и не могла оторвать глаз от текущих рек искореженного металла, где каждый кусок в отдельности легко мог стать ее могилой. В опасных ситуациях полагалось стрелять, но эта домашняя заготовка, засевшая глубоко в мозгу, оказалась абсолютно бесполезной, а разум молчал. Ника сидела, не имея сил пошевелиться, и ничего не могла с собой поделать. Внутри все застыло, замерло. Перед глазами происходило постоянное движение, и это зрелище действовало на нее как удав на кролика. Разве можно уйти из разваливающегося дома, когда под тобой проваливается пол, а на голову рушится крыша?
