В дом они вернулись, когда совсем стемнело. Нервы у Николь были напряжены, она все еще не могла представить, как же они будут спать — кровать-то одна!
— Ты когда-нибудь спала под открытым небом?
Она недоуменно посмотрела на него.
— В детстве, когда ездила в лагерь. А что, ты предлагаешь спать на улице?
— Спать на улице буду я. мне не привыкать. Возьму гамак, повешу на веранде. Очень удобно.
— Нет, так дело не пойдет, — тихо возразила Николь, — гамак — мой.
— И не мечтай.
— Но кровать-то твоя.
— И мне доставит особое удовольствие, если в ней будет спать миссис Дюфрэ.
Если бы он не назвал ее миссис Дюфрэ, она бы промолчала, но он явно пытался указать ей ее место.
— Думаю, мы сможем ее поделить. — Сердце бешено заколотилось, Николь ступила на тонкий лед.
— Попробуй. — Губы у Росса дрогнули в легкой усмешке.
Николь бросило сначала в жар, потом в холод. Как бы ей не заиграться!
— У меня есть одно неизменное правило, — проговорила она, — никогда не относиться к работодателю как к лучшему другу. — Ей очень хотелось стереть усмешку с его лица, и у нее получилось — лицо Росса превратилось в застывшую маску. — Хотя приказы не обсуждаются — кровать, так кровать. Просто я считала нужным правильно расставить акценты.
— Тебе удалось.
— Не думаю, но не хочу спорить.
— Николь!
Она взглянула на него.
— Тебе еще что-нибудь нужно? Уже поздно, Росс, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, жена.
Она была уже в кровати, когда дверь приоткрылась и послышались легкие шаги. Николь резко села. Ночник не горел, но полная луна освещала комнату.
— Что ты здесь делаешь?
Росс остановился и посмотрел в ее сторону.
— Извини, что побеспокоил тебя, я не хотел.
— Зачем ты пришел?
— Мне надо в ванную.
— О! — Николь почувствовала себя круглой идиоткой. — Извини.
Он подошел к кровати.
— Не можешь уснуть?
Николь качнула головой.
— Другая постель, да и вообще…
— Да, день сегодня был непростым. — Рос сел на край кровати, и у Николь мороз прошел по коже. — Уже жалеешь о случившемся?
— Нет. — Она хотела только, чтобы он ушел.
— Ты так напряжена.
— И что в этом удивительного?
— Я ничего тебе не сделаю.
— Вот и иди в ванную, оставь меня в покое.
— Ты меня боишься? — В голосе слышалась легкая насмешка.
Она боится саму себя. Его присутствие возбуждало, соски под тонкой простыней вели себя просто неприлично. Нет, она не влюблена, но, Господи, как ей хочется, чтобы он оказался в ее постели!
— А почему я должна тебя бояться?
— Мне показалось.
Она через силу улыбнулась.
