Гарри говорил, а сам все смотрел на девушку, мучительно пытаясь найти в ее лице хоть тень прежней Гермионы Грэйнджер. Теней не наблюдалось.
— Когда мы успели превратиться в это, Герм? — спросил он. — Посмотри на себя. Ты выбираешь сценарий истерики, которая заткнет мне рот — вместо того чтобы поговорить со мной, как друг, и попытаться меня понять.
— Ты просто не понимаешь, как много поставлено на карту… — прошептала Гермиона, закрыв лицо руками. Гарри подумал, что, возможно, ее новой ипостаси слишком тяжело так долго смотреть кому-то в глаза.
— Как много важного лично для тебя, Герм? — перебил он ее. — Действительно, не понимаю. Я только знаю, что за это нечто ты перепугалась до такой степени, что не заметила, как страх сломал тебя. Война еще не коснулась вас, вы сидите в школе, спрятавшись под крылышком Дамблдора, а страх уже разъел ваши души.
— Ты нужен нам, Гарри, — всхлипнула она. Вот теперь, кажется, и вправду начинаются искренние слезы. Не те, что брызнули бы пять минут назад.
— Я? Я вам не нужен, — Гарри встал и подошел к ее креслу. Подумав, сел около него, осторожно обняв ее колени. — Вам нужно оружие, инструмент, который защитит вас. Только я человек, Герм. Вы забыли об этом, а я даже не помнил, что это нужно защищать от своих друзей.
Гермиона разрыдалась. Он спокойно стянул ее с кресла к себе на колени, обнял, поглаживая по голове и плечам.
— Вспомни, какой ты была, пожалуйста, — прошептал он. — Может быть, еще не поздно что-то исправить. Стоит ли твой страх того, чтобы потерять себя?
— Ты не понимаешь, Гарри, — плакала она, цепляясь за его мантию. — Ты просто не понимаешь… игрушки кончились. Мы не можем больше… геройствовать… Это твое геройство убило Сириуса! А мы тебя… не остановили… Хватит… самодеятельности…
— Так вот чего ты боишься, — Гарри прижался губами к ее виску.
— Мы всегда думали… что спасаем мир… — всхлипы не останавливались. — Это было так… увлекательно… Успеть разобраться во всем самим… пока тупые взрослые отворачиваются от правды… Только это мы тупые, Гарри! — она уже рыдала в голос. — Мы, а не они! Нас заманивают в ловушки, а убивают — их!
Гарри закусил губу, глядя в огонь поверх ее плеча. Его ладони по-прежнему обнимали девушку, скользили по ее волосам.
— Плачь, Герм, — негромко сказал он. — Может быть, если ты еще способна плакать, значит, хоть что-то в тебе осталось… настоящего.
Он поднял глаза и скользнул взглядом по лицам остолбеневших гриффиндорцев. Те, казалось, забыли, как дышать.
