А вот другое сомнение никак не хотело развеиваться, постоянно получая подпитку в виде очередной мелочи. Некоторые жесты, движения Гарри очень походили на Северусовы, и Люциусу приходилось только гадать, что еще парень перенял от партнера, а что же является лично его. Эта мысль почему-то была неприятна, хотя к другим бывшим любовникам Поттера Малфой относился совершенно спокойно.
Возможно, причина была еще и в том, что мальчишка постоянно обнаруживал неравнодушное отношение к зельевару. Люциус знал, что именно он добился полного оправдания друга и все еще сожалел о его гибели и о том, что многое между ними осталось недосказанным.
Однажды, устав от сомнений и подозрений, а кое-где и чувства вины, и решив, что их отношения стали уже достаточно откровенными, Малфой осмелился поинтересоваться у Поттера:
— Могу я задать тебе один личный вопрос?
— С чего вдруг такая официальность? — удивился Гарри и даже сел на кровати. Он как раз находился в такой сонной истоме и благостности после активных «постельных упражнений», что его можно было подбить на что угодно.
— Просто я никогда не интересовался у тебя ничем подобным, да и не должно это меня волновать, но…
— Да спрашивай уже! — усмехнулся парень, устроившись в выжидательной позиции. Ему самому уже стало любопытно, что же так обеспокоило обычно такого сдержанного (ну, кроме постели) аристократа.
— Твоим бывшим любовником был Северус?
— Что? — Гарри от удивления чуть не брякнулся с кровати, запутавшись в одеяле, благо Люциус вовремя схватил парня и притянул к себе, так что тот смог выдавить: — С чего ты взял?
— Ну, были очень похожие… манеры.
— Странно, если бы не было, хотя многие не замечают, — буркнул Поттер, не глядя на мужчину.
— То есть? — переспросил Малфой, враз ощутив, что из разговора ушла вся легкомысленность.
— Нет, мы не были любовниками. К счастью, у меня и мыслей таких не было, — очень тихо, будто выдавая страшную тайну проговорил Гарри. И уже едва слышно: — Как выяснилось, Снейп мой отец.
На этот раз уже Люциус чуть не упал с кровати (порой шелковое белье — сущее наказание), и смог лишь спросить:
— Как такое возможно?
— Тебе объяснить как на примере птичек и пчелок? — огрызнулся парень. — Прости.
— Ничего. Честно скажу, хоть Северус и был моим лучшим другом, новость для меня оказалась полной неожиданностью. Ты уверен в том, кто тебе это сказал?
— А мне никто и не говорил, — тяжелый вздох, после которого Гарри привалился к мужчине, как ребенок, пытающийся с кем-то разделить свой страх. — Понимаешь, после того, как эта война закончилась и у меня появилась возможность хоть чуть-чуть передохнуть, я смог осмыслить все те воспоминания, которые профессор Снейп передал мне в Визжащей хижине. Тогда-то у меня и зародились первые сомнения. Они никак не хотели рассеиваться, и я решил их проверить. По прихоти Судьбы моя мантия, пропитавшаяся тогда его кровью, так и осталась невычищенной. Сначала забылось, а потом рука не поднялась. И я решил воспользоваться маггловским способом сравнения ДНК.
